Замки роз: нерассказанные истории - Анна Снегова

Все длится считанные мгновения. И он снова открывает глаза.

- Не смотри на меня так, всё хорошо, - успокаивает меня. Но я вижу, что всё не хорошо.

А ещё он не носит корону, потому что она сдавливает виски.

Король. Не носит корону. И не просит переделать или изготовить новую. Они ему причиняют страдания любые.

- Как часто у вас болит голова? – спрашиваю непослушными губами.

Смотрит на меня удивлённо. Отсюда, стоя так близко, я отчётливо вижу на дне голубого взгляда то, что подтверждает мою догадку. От острого сопереживания сжимается сердце.

Его величество колеблется. Долго. А потом вздыхает, словно сдаётся.

- Постоянно. Каждую секунду. Разламывает голову изнутри. И – нет, моя дорогая, это не лечится обычными лекарствами. К врачам обращаться тоже бесполезно. Потому что у моей боли неестественная природа.

Я уже давно сбросила перед ним все маски. Рассказала о себе такие вещи, которые не знает обо мне даже моя семья.

Кажется, теперь его очередь.

Понятия не имею, чем заслужила такую откровенность. Но это для меня – как бесценный дар. То, что такой мужчина не стесняется доверить мне свою слабость.

Значит, всё это время, постоянно, его мучила боль? Тогда где он находит силы, чтобы улыбаться? Быть таким добрым с людьми? Нести своё бремя и помогать другим, когда ему не может помочь никто?

Не успеваю заглушить свой порыв – вскидываю руки… останавливаю их на полпути. Боже, что я творю… что я хотела сделать?.. Я сумасшедшая, совсем забыла, где я и кто этот человек, который беседует со мной так просто…

- Делай. То, что ты собиралась только что, - велит он мне глухим голосом, не отрывая от меня гипнотизирующего взгляда.

И куда-то пропадают все посторонние мысли.

Я тону в омуте этого взгляда.

Уже не важно, кто мы. И что мне нельзя. Что это, в конце концов, возмутительно, и попрание всех и всяческих норм приличий.

Мои ладони тянутся снова – вверх, к нему… и ложатся на прохладные виски.

Он вздрагивает и закрывает глаза.

12.5

12.5

Теперь я многое поняла.

Бледность его кожи, прохладу рук, сдержанные, скупые жесты, немногословие, ощущение каменной глыбы, опутанной цепями, а не живого человека.

Как бы я хотела снять с него эти цепи.

Забрать боль себе.

Сделать хоть что-то, чтобы облегчить для этого мужчины непосильную ношу.

Но всё, что могу – это касаться бережно, осторожно массировать виски, кончиками пальцев ощущая, как бьётся жилка под кожей, ощущая твёрдость кости и смущающее прикосновение к волосам. Чувствую жгучую благодарность за то, что не открывает глаз, когда я, стоя на цыпочках и затаив дыхание, делаю что-то самое сумасшедшее в моей жизни. Иначе я умерла бы от стыда.

Рассматриваю жадно из-под полуопущенных ресниц. Впитываю каждую черточку, каждую деталь, каждую мелкую морщинку. Сейчас передо мной не повелитель огромной державы, а живой человек. На моём лице – его дыхание.

«…Королевству нужен король. Но королю нужен кто-то, для кого он будет всего лишь человеком. Вы понимаете меня? Иначе эта маска постепенно поглотит его».

Сердце пропускает удар. Эти слова, сказанные совсем недавно, но для меня – как будто в прошлой жизни, – заставляют мысли снова течь совсем не в то русло.

Моя сестра. Разве сможет Сесиль стать для него этим «кем-то»? Распознать под маской – человека? Такого сильного, такого удивительного… или для нее это будет только ступенька, взбираясь на которую она обеспечит себе роскошную жизнь? Ответ очевиден. И от этого понимания мне – невыносимо больно.

Руки мои замирают. Кожа под ними потеплела, дыхание мужчины выровнялось, стало глубоким и спокойным. Осторожно убираю ладони… а он открывает глаза и снова смотрит на меня.

И его взгляд… он удивлённый. И посветлевший. Тень в нём растворилась без следа, как грозовая туча на летнем небе.

- Боль ушла? – спрашиваю с надеждой.

Он прислушивается к ощущениям и отвечает не сразу.

- Боюсь, лишь затаилась на время. Но… это поразительно! Лучшие врачи Королевства ничего не могли сделать. Чувствую себя заново родившимся на свет.

Смущённо улыбаюсь.

- Это всё массаж.

- Нет, - он ловит мои пальцы и… целует их. – Это всё твои руки. Это – ты сама.

На моей коже словно расцветаю невидимые огненные цветы там, где её бегло, мимолётно, осторожно касаются его губы. Искры медленно текут по телу и от рук переползают выше, пускают дрожь по спине. И хотя я понимаю, что это всего лишь жест благодарности, что-то глубоко во мне начинает плавиться и превращаться в растаявшее мороженое. Это безумно сладко. Слаще, чем я могу вынести.

- Нет! Не отнимай руки. Дай мне ещё минуту. Я хочу сказать. Николь, я давно привык, что люди вокруг меня носят маски. Правда, они никогда не могли скрыть от меня своих помыслов. Я вижу их насквозь, читаю как открытую книгу. Сколько же горечи принёс мне этот дар! Оттого я особенно ценю тех, немногих, в моей жизни, кого можно не бояться «читать». Которые не травят меня ежесекундно ядом своей зависти и лести, раболепием и попыткой использовать к своей выгоде, эхом своих пороков и алчных страстей. И впервые в своей жизни я встречаю человека, которого читать – настолько неподдельное и концентрированное удовольствие. Ты вся – тепло и свет. И что подкупает сильнее всего, понятия об этом не имеешь.

Снова подносит мою руку к лицу. И от того, как бережно касается губами кончиков моих пальцев, у меня сердце останавливается.

- Ты – как нежный цветок. Роза без шипов. До тебя страшно дотронуться, чтобы не навредить. И в то же время хочется спрятать от мира, чтобы его жестокость не погасила твой свет. Спасибо за то, что поделилась им со мной. Я благодарен за этот дар.

Бережно кладёт мою руку обратно на подоконник, и я чувствую острое разочарование из-за того, что это – всё. Кажется, из нас двоих о приличиях ещё помнит только один человек. И это точно не я.

Наверное, надо как-то ответить на удивительные комплименты, которые я только что услышала. Мне никогда в жизни никто не говорил ничего подобного. Но слов как-то не находится, да он их и не ждёт. Просто смотрит и молчит.

А я вдруг понимаю, в ком еще видела такое удивительное равновесие и такой взгляд… как будто кто-то знает то, что недоступно другим. Кэти.