Невинные заметки - Ника Светлая

мог, потому что мог позволить себе завтра получить новую. Я играл, разбирал, ломал и выбрасывал. Сейчас психотерапевты найдут сотни объяснений моему детскому поведению, но для меня это была в первую очередь забава. Потом я повзрослел и стал забавляться по-другому.

– Тебе было весело?

– Раньше да, но не с тобой.

– Почему именно я?

– Это то, что я пытался проанализировать долгое время, но у чувств не бывает причин, на то они и чувства.

Макс целует снова, не сдерживая себя, забыв об осторожности. Я понимаю, что совершаю ошибку, теряя контроль над ситуацией, скорее всего, уже наутро меня настигнет чувство сожаления, а потом долгие месяцы мне придется разгребать все навалившиеся на меня проблемы.

Мой билет на самолет до самого северного города страны уже оплачен, гостиница забронирована. А дальше по плану другие города, лица и судьбы. И моя судьба в моих руках, я все равно уеду, и ничто не изменит моего решения. Так почему бы не насладиться этой ночью? Но на то и чувства, чтобы у них не было причин, чтобы не думать, а наслаждаться ими, чтобы растворяться. Эта ночь безумств допускает еще одну шалость. Макс слишком близко, эта близость опьяняет меня и дурманит разум. Это последний миг, когда я могу сказать самые важные слова перед тем, как окончательно упасть в пропасть беспамятства, но я молчу и отпускаю лишние мысли, они исчезают в момент, я прыгаю в бездну, и ветер уносит меня в черную мглу.

Мы лежим в той же позе, в которой уснули, повторяя каждый изгиб наших тел. Я расслабляюсь словно ребенок в колыбели, наслаждаясь каждой сладостной минутой в теплой постели. Это один из тех бесценных моментов, когда существует здесь и сейчас. Я просыпаюсь, слегка шевелюсь и, видимо, бужу Макса. Чувствую, как изменилось его дыхание: из мирного и монотонного в шумное и быстрое. Мы молчим, и впервые молчание становится комфортным. Слова разрушают идеальные моменты, стоит только заговорить, и магия испаряется. Так пусть эту ошибку совершу не я, не хочу ничего говорить.

– Доброе утро.

– Доброе, – говорю и про себя добавляю: «И добро пожаловать в реальный мир».

Мы завтракаем. Пока на плите жарится яичница, мы разговариваем. Из нас двоих готовить не умеет никто, поэтому даже это простецкое блюдо подгорает. Это могло быть уютное утро, если бы мы не осторожничали во фразах и в жестах и не избегали некоторых тем. Мы не говорим о том, что было, а о том, что будет, – тем более, но я беру ситуацию в свои руки. «Жизнь такая, какой ты ее делаешь».

– Я улетаю послезавтра.

– Не можешь остаться?

За секунду перед глазами пролетают сотни картинок нашей возможной счастливой семейной жизни. Все по шаблону: пышная свадьба, медовый месяц на Мальдивах, кино и театр, подарки и сюрпризы, умопомрачительные ночи и новый член семьи. Маленький большеглазый мальчик, я назвала бы его Танель, в честь деда-эстонца. Ну что за глупости, такова женская натура: забегать вперед и придумывать то, чего быть не может. Отвечаю, что не могу остаться, теперь это выглядит так, будто я не дала шанса этому «нечто» между нами. Так даже лучше. Прощай, малыш Танель, тебе не суждено родиться.

– У нас с самого начала все было сложно, – пытаюсь шутить, но Макс слишком серьезен.

– Но ты же вернешься? А пока можем… – он не находит нужного слова, потому что в природе нет подходящего слова для того, что между нами.

– Только не говори, что ты предлагаешь мне отношения на расстоянии, – я откровенно смеюсь. – Нет, Макс, давай просто оставим все так, как есть.

– Тогда позвони мне, Николь, когда твоя затяжная командировка закончится.

6

Почти весеннее солнце светит ярко, но я не ношу солнцезащитных очков и поэтому немного щурюсь. Я готова к отлету, завтра на рассвете начнутся мое маленькое путешествие и репортерская жизнь. Я на удивление спокойна, даже то, что произошло в доме Макса, не мучает меня. Это была просто ночь безумств, которую я себе разрешила, но которая закончилась с рассветом. И я не разрешила бы себе снова думать о Максе, если бы не звонок ранним утром. Он попросил встретиться перед отлетом, а я не смогла отказать.

На парковке его машина, он ждет меня внутри, а я волнуюсь, как будто иду на свидание. В заведении пусто и пахнет кофе, за небольшим круглым столиком спиной ко мне сидит Макс.

– Я заказал тебе зеленый чай.

– Это мило, что ты запомнил.

Мы приветствуем друг друга без горячих объятий, как если бы были на деловой встрече. Макс ведет светский разговор, и я чувствую, как он искусственно отстраняется, возводить стены так в его стиле. Но вчера, ныряя в бездну, я не рассчитывала задерживаться там навсегда.

– Это я с тобой сделал.

Макс внезапно меняет тему, а я не сразу понимаю, что именно он имеет в виду.

– Это по моей просьбе тебя шантажировала девушка из лифта, это моя идея и воплощение мое, – Макс говорит необычайно спокойно.

Мне резко становится тесно за слишком маленьким столиком. Значит, не было никакой девушки: ни рыжей, ни блондинки? Только Макс и его хладнокровный, расчетливый план.

– Зачем?

– Это была игра, как ловить бабочек, – забавное, но бессмысленное занятие, что потом делать с ней, когда держишь ее двумя ладонями, а она трепыхается и бьется крыльями. Сжать руки, достигнуть конечной цели или отпустить, тогда зачем нужно было ее ловить? Но я решился отпустить бабочку.

Я могла бы подумать, что он снова пьян, но он смотрел на меня ясным взглядом и абсолютно не нервничал. Все это была забава – ломать и брать новое, теперь я понимаю смысл.

– Так ты мне врал про чувства без причины? Ты использовал меня.

– Я говорил правду, поэтому я здесь, чтобы рассказать тебе последнюю ложь.

Пространство вокруг медленно сжимается до размера моей чашки с чаем, а потом готово рвануть гранатой, выбивая стекла в кофейне, осколками проникая в живую плоть, нанося ранения и увечья. И я сама готова сжечь напалмом все вокруг, выжечь боль из сердца и оставить безжизненное пепелище. Я мечтаю уничтожить Макса, наказать, сделать так же больно, как мне сейчас. А он сидит чересчур спокойный, и меня это только еще больше злит. Я почти кричу, а он со смирением слушает мои проклятия.

– Я тебя засужу, – я вспыхиваю, – за похищение, шантаж, домогательство и еще много чего.

Макс молчит. Я быстро смахиваю слезу, которая предательски скатывается по щеке. Нельзя давать Максу возможность наблюдать, как я расклеиваюсь. Я хочу уйти, хватаю сумку, пытаюсь встать, чуть не опрокинув кружку с чаем.

– Постой, – он хватает мою руку. – Дай мне еще минуту.