Все наши цвета - Инма Рубиалес

– Есть люди, которые просто не умеют любить, – наконец произносит Логан. Его голос звучит уверенно и серьезно. – Возможно, Хейз никогда этому не научится.

– Иногда мне кажется, что он был со мной только ради секса. – Мой голос звучит горько, обиженно. Грустно сознавать, что первый парень, с которым у меня все было впервые, видел во мне лишь это: тело, объект.

Логан молча смотрит на меня. Интересно, скажет ли он то, что я так часто повторяю себе сама: что Хейз меня не любил, что все это было далеко от настоящей любви, что я не знаю, как работают здоровые отношения, потому что никогда их не видела. Что он бросал мне лишь крохи… а я хваталась за них, потому что отчаянно нуждалась в чьей-нибудь любви.

– Не думай об этом, – советует Логан вместо этого. – Хейз не стоит ни одной секунды твоей жизни.

– Легко сказать, правда? – Меня охватывает раздражение. Ненавижу подобные советы.

– И сложно сделать, поверь, я знаю. – Он замолкает на мгновение. – Тебе это и так понятно, но все же: больше не позволяй никому так с собой обращаться.

Мне не нужны напоминания. Я дала это обещание сама себе, когда порвала с Хейзом. Я заслуживаю лучшего.

После этого разговор переключается на менее серьезные темы: музыку, книги, татуировки и искусство в целом. Я допиваю банку, и Логан тут же предлагает мне еще одну. Я беру ее, прикрывая руки длинными рукавами его толстовки, чтобы не замерзнуть. В толстовке тепло, но я не могу перестать думать о том, что она пропитана его запахом.

Логан больше не упоминает ни Эмбер, ни Хейза, и, несмотря на то что я поделилась с ним своей историей, он ничего не рассказывает в ответ о собственном прошлом – ни о Клариссе, ни о том, что их связывало, ни о том, насколько правдивы слухи. Я тоже не спрашиваю. Не потому что боюсь его задеть, а потому что знаю – если задам вопрос, ответа все равно не получу.

Через какое-то время мне надоедает сидеть. Я сползаю с камня на землю, а потом ложусь, чтобы разглядывать звезды. Логан следует моему примеру. Мои брюки будут все в грязи, но мне все равно. Мы молча лежим, а вдалеке мерцают огни города.

Слышно только наше дыхание. И мой голос, когда я спрашиваю шепотом:

– Что ты сейчас чувствуешь?

Логан поворачивает голову ко мне – я улавливаю движение, хотя сама продолжаю смотреть вверх, на звезды. Он отвечает не сразу.

– Что ты имеешь в виду?

– Если бы тебе пришлось выразить одним словом то, что ты чувствуешь прямо сейчас, какое бы ты выбрал?

Теперь я тоже смотрю на него. Я жду, что он рассмеется, сочтет вопрос глупым и не воспримет его всерьез, но Логан просто молчит.

– Ты первая, – просит он.

– Я не знаю. Поэтому и спрашиваю тебя.

– Не знаешь?

– Нет. – Я снова поднимаю взгляд в небо. – У меня ощущение, что все вокруг с легкостью распознают свои чувства. А я… я всегда ощущаю какую-то мешанину. Я не знаю, грустно ли мне из-за провального свидания с Райаном, или я рада, что избавилась от этого идиота, или, может, я чувствую гнев или разочарование, или…

«Или я рада быть здесь, наедине с тобой».

Эту мысль я оставляю при себе. Хорошо, что мой рот пока не предал меня и не выдал все то, что Логан не должен услышать.

– То есть это смесь противоречивых эмоций, – комментирует он.

– Можно сказать и так.

– Может, ты просто выпила слишком много пива.

Я смеюсь. Краем глаза я вижу, что он тоже улыбается.

– А ты? – возвращаюсь к теме.

– Я?

– Да. Что чувствуешь ты?

– Думаю, я тоже не знаю.

– Добро пожаловать в клуб противоречивых эмоций.

Закрываю глаза, довольная завершением разговора. Вдыхаю свежий воздух, насыщенный кислородом. Пожалуй, мне здесь нравится, хотя это место такое уединенное, пустое и тихое. А может, именно поэтому. Свидание с Райаном кажется сейчас таким далеким воспоминанием, будто оно произошло дни или недели назад или даже в другой вселенной – а я всегда была здесь, лежа под звездами.

– Это не совсем так, – признается Логан через какое-то время. Я открываю глаза. Он смотрит на небо, будто ищет там ответы на все вопросы. – Ты чувствуешь множество эмоций одновременно. У меня все по-другому. Когда я спрашиваю себя, что же я чувствую, ответ всегда один – ничего.

– Ничего, – повторяю я, пробуя это слово на вкус.

– Да, ничего.

– Это как с темнотой. Или с тишиной, – размышляю я вслух. – Я имею в виду, что отсутствие чего-то всегда порождает что-то другое. Отсутствие света – это темнота. Отсутствие звука – тишина. Отсутствие тепла – холод. Так что, строго говоря, человек не может ничего не чувствовать. Потому что ощущение, что ты ничего не чувствуешь, уже само по себе является чувством.

– Наверное.

Ответ односложный, но мне кажется, что он обдумывает мои слова. Я тоже размышляю об этом, потому что никогда не встречала людей, которые открыто признавали бы, что не испытывают никаких эмоций. Была ли я когда-нибудь в похожей ситуации?

Спустя несколько минут мой голос снова раздается в темноте:

– Логан.

Он ничего не говорит. Просто смотрит на меня. А я смотрю на небо.

– Думаю, то, что ты чувствуешь, – это пустота.

* * *

Улицы Портленда кажутся пустынными. Логан следил за тем, сколько выпил, так что за рулем он чувствует себя уверенно. Возможно, всему виной пиво – хотя я тоже выпила немного, – но мне кажется, что разговаривать необязательно. Я просто прислоняю голову к стеклу и смотрю, как мимо проносятся улицы.

Когда мы подъезжаем к моему дому, я уже в куртке. Ее ткань намного тоньше, и я тут же начинаю скучать по теплу его толстовки, которую, аккуратно сложив, оставляю на приборной панели.

– Спасибо, что подвез, – говорю я.

Логан лишь пожимает плечами.

– Не за что.

Он припарковался прямо напротив моего дома. Нужно бы поскорее выйти из машины – вдруг Линда еще не спит и заметит нас через окно. А Логан, по идее, уже должен был бросить ехидное замечание – мол, пора и честь знать и не изволю ли я поскорее отсюда убраться.

Но мы оба поступаем иначе.

Я откашливаюсь: у меня пересохло в горле.

– Можно задать тебе вопрос? – вдруг выпаливаю я. Логан смотрит на меня. – Ты считаешь меня поверхностной?

– Поверхностной? – удивляется он.

– На первой вечеринке я напала на тебя без причины. Мы даже ни разу не разговаривали до этого. Мое представление о тебе основывалось лишь на словах Линды и слухах… И я решила, что имею право судить тебя. Я повела себя не лучшим образом.

Логан так сильно сжимает руль, что его пальцы побелели.

– Я вел себя не лучше, – напоминает он.

– Это другое. – У меня перехватывает горло. – Я думала, что поступаю справедливо.

– Так вот что тебя волнует? Справедливость?

– В моей жизни что-то шло наперекосяк, а что-то удавалось. Но я всегда гордилась тем, что в любой ситуации поступала так, как считала правильным. Мне невыносимо думать о том, как я с тобой обошлась. Что я была такой… жестокой. Я просто хочу быть хорошим человеком.

– Нельзя же постоянно быть хорошим.

– Но я хотя бы могу попытаться.

Логан молча изучает меня. Сейчас его глаза кажутся темнее, чем обычно. Я замираю, боясь сделать неверный шаг, который приведет к катастрофе. Чувство вины разъедает меня каждый раз, когда я вспоминаю все, что наговорила ему тогда, как набросилась на него, ничего о нем не зная, просто решив, что он этого заслуживает.

Спустя несколько тягостных минут он вздыхает.

– Если ты пытаешься извиниться, то хочу, чтобы ты знала: все в порядке. Все осталось в прошлом. Мы заключили мировую.

– Правда?

– Я не думаю, что ты плохой человек,