Эффект Лотоса - Триша Вольф

Как нам убедить себя в том, что чего-то не было, если мы изначально знаем, что это было?

Логически мы должны понимать, что наш ум хочет нас защитить. Если какое-то убеждение причиняет боль, разум сможет обогнуть его, чтобы найти менее болезненный путь.

Путь наименьшего сопротивления.

Вот почему мы иногда смотрим на людей и ставим под сомнение их выбор, их положение. Для нас, в рамках нашей структуры убеждений, их действия немыслимы. Но мы, как говорится, не на их месте. Мы не знаем, какие логические пути избрал их разум, чтобы защитить их от разрушения.

Я думаю об этом сейчас, когда описываю сцену из своего прошлого, потому что тогда — в тот конкретный момент времени — я не могла предвидеть будущее. Я не осознавала, какую боль причиняли отношения с моим профессором психологии.

Любовь во многих отношениях сама по себе является обманчивой ложью, вызванной химическими веществами в нашем мозгу.

Может, это немного холодно. А может, это просто наука.

В тот день Дрю отдыхал в гамаке на веранде позади своего дома в испанском колониальном стиле с книгой в руке. Детективный роман. Я часто дразнила его из-за них, это было его тайным пристрастием.

— Ты же должна была писать статью, — сказал он и перелистнул страницу.

Я кладу ручку на стол.

— Выходит полная бессмыслица.

Он посмотрел на меня.

— Бессмыслица?

Я скривила губы. Я слышала, как Кэм недавно использовала это слово.

— Ты же знаешь, что я студентка.

Он положил книгу на настил и качнулся в гамаке.

— Ты не просто студентка. Иначе ты бы меня не заинтересовала.

— Очень прямолинейно, — устав от перепалки, я встала и пошла в дом. В последнее время Дрю и я часто язвили. Не ссорились. Даже не спорили. Просто… раздражались, что ли.

Может, это было из-за предстоящих весенних каникул. Оставалось меньше недели, и я очень хотела уехать. Подальше от университета. От Кэм. От родителей.

От Челси.

Я почувствовала, что Дрю приближается ко мне сзади. Я ускорилась, почти подбегая к раздвижной двери. Он схватил меня за талию и оторвал от пола. Я взвизгнула, когда он развернул меня и прижал спиной к стеклу.

Пучок расплелся, и волосы, скользнув, закрыли лицо. Он крепко взял меня сзади за шею и наклонил мою голову. Он просунул колено между моими бедрами и раздвинул их, чтобы было легче просунуть руку под юбку.

Я прикусила губу, но не смогла сдержать глубокий болезненный звук.

Он замер в дюймах от моих губ, когда сказал:

— Если бы ты была внимательнее на парах, то уже бы освоила Закон эффекта^[3].

Я сделала размеренный вдох, не в силах сдержать дрожь в голосе, когда его ладонь коснулась моей кожи и медленно поднялась выше. Жар сжигал меня изнутри.

— Может, я бы его освоила, если бы ты учил студенток, а не трахал их.

Когда Дрю ущипнул внутреннюю сторону моего бедра, достаточно сильно, чтобы остался синяк, у меня перехватило дыхание.

— Студентка, — подчеркнул он. — Может, тебе нужен еще один урок оперантной обусловленности^[4].

Я сглотнула.

— Меня легко отвлечь, — ответила я, меняя тему. — У меня очень горячий учитель.

Но это не уменьшило охватившего его негодования. Сжав челюсти, он схватил меня за горло, а затем яростно поцеловал. Я уступила желанию, мне хотелось, чтобы он снова захотел меня.

Я знала, что мое поведение вызывает разлад между нами, но я не могла контролировать свои порывы. Я ехидно обвиняла его в связи с Челси. Для меня признаки были очевидны. Наряду с явным флиртом Челси, мне снова и снова снился один и тот же сон. Я стала параноиком и страдала от бессонницы. А сплетни ударяли по и без того больному месту.

По слухам, охота Челси за профессором оказалась успешной: родители Дрю не возражали против союза престижных семей.

Он прервал поцелуй.

— Я хочу только тебя.

Я заглянула ему в глаза, ища какой-то признак, что его слова были ложью. Если он чувствовал вину или был расстроен, то хорошо это скрывал.

По сравнению с большинством людей жизнь Дрю была волшебной. Богатый. Образованный. Привлекательный. Он ни в чем не нуждался, но ему все же удалось поставить все под угрозу. Как игрок, которому нужно ходить по краю, чтобы чувствовать себя живым.

— Я тебе не подхожу, — шокировано призналась я, когда он наконец оторвался от моего рта. Я никогда раньше не заявляла об этом вслух, но он должен был знать, что это правда.

Такие люди, как Челси и Дрю были просто на другом уровне. Так исторически сложилось.

Его голос смягчился.

— Я хочу только тебя, — повторил он.

Он не опроверг мое заявление. Он не мог. И в тот момент я поняла, что никогда не смогу быть ему парой, равной ему, точно так же как в детстве я знала, что никогда не буду такой, как Эмбер. Она сияла так ярко… пока ее свет не погас. Я пыталась существовать в его мире, но это было все равно, что пытаться вставить кубик в круглое отверстие. Слишком сильное трение. Фигура просто не вписывалась.

— Почему? — Я должна была знать. Почему я?

Он убрал волосы с моего лица, его взгляд скользил по моим чертам.

— Это свойственно человеку. Мы хотим того, что для нас плохо. Мы созданы для самоуничтожения.

В этот момент пузырь лопнул. Ворвалась реальность, отравляя мою безмятежность, блаженство, которое я обрела с Дрю. Он был прекрасным учителем. Закон эффекта. Мое поведение приносило мне лишь неприятные последствия.

Душу пронзила острая и ослепляющая боль. У меня было всего четыре варианта.

Изменить. Упростить. Добавить. Отрицать.

Моя ложь самой себе заключалась в следующем: если я неспособна измениться, значит сможет Дрю. Что он забудет о своей богатой жизни ради меня. Потому что наша связь была особенной — раньше ни один из нас никогда не испытывал таких сильных эмоций.

Я была наполовину права.

И когда его губы коснулись моих, мне снова стало хорошо. Темные мысли, настигающие меня, стали отступать.