Замуж за эльфа, или Всё очень сложно - Татьяна Михаль

   Внимательно смотрю на когда-то красивого мужчину и сердце сжимается. Михалкорх ведь один в своей беде остался. Один на один на долгие годы. И те девушки, несчастные тоже создания, вряд ли они пытались его понять и принять...

   Я даже боюсь представить, какую чудовищную боль он испытал. При ожоговых ранах в десять прoцентов у людей возникает шок, а здесь…

   Для справки, у нас у врачей скорой помощи имеется примитивное, но действенное «правило ладони». Одна ладонь каждого пациента равна одному проценту поверхности тела. Тeперь представьте, например, тридцать процентов ожогов тела – это тридцать ладоней человека. У моего эльфа, похоже, всė сто процентов.

   Подхожу и бесцеремонно начинаю изучать мужчину.

   У меня включается режим врача,и теперь я вижу перед собой пациента, которому требуется моя помощь.

   Хорошо, что призрак оставил меня одну, иначе представляю, какая истерика случилась бы у него. Назвал бы мои действия варварскими. А я всего лишь исследую его тело. Кстати, жизненные показатели в норме.

   Эльф не отвечает на раздражители внешнего мира, но при этом признаки жизни не утрачены. Дыхание замедленно, с трудом прослушивается пульс и биение сердца,тело нормальной температуры.

   У него все признаки летаргии. Или как это явление нaзывается в научной среде – мнимая смерть.

   Смотрю на Михалкорха и понимаю, что вернуть ему былую красоту, а еще здоровье невозможно. В моём мире лечение такого больного – это колоссальный и коллективный труд. Комбустиолог – ожоговый хирург, работает не один. В его команде всегда работают профессиональные реаниматологи, неврологи, окулисты, лоры и другие доктора, так как огонь пронзает и плавит всё тело,и каждая кровинка умирает, свёртывается, каждая клеточка…

   На Земле уже есть практика печатания кожи на 3D-принтере, организованы клеточные лаборатории, где выращивают клетки кожи, а здесь что? Заклинания и проклятия?

   Чем я могу помочь?

   Посочувствовать?

   Что Мишане мои сочувствия? Они не вернут ему прежнее лицо и тело. Не помогут пережить эту травму.

   В моём мире в медицине существует такое понятие, как «травмы, несовместимые с жизнью». Бывают такие случаи, когда ни один врач не в силах помочь и спасти.

   Сейчас я ощущаю себя именно таким врачом – бессильной, беспомощной.

   Я не знаю, в каком состоянии его организм изнутри.

   Понимаю, что поддерживает его на грани жизни и смерти само проклятие. Но что будет, разрушь я его?

   Ожоговая травма – это огромная социальная проблема.

   Глубокие ожоги, как у эльфа заживают путём образования плотного уродливого рубца. Кожа стянута, я уверена у него везде возникли контрактуры, из-за чего он не сможет полностью разогнуть или согнуть тот или иной сустав. Я и не уверена, что в его крайне сложном случае он сможет сам себя обслуживать.

   Нужны будут постоянные массажи, ему понадобится специальная компрессионная одежда, парафинотерапия и так далее. Но и всё равно кожа у эльфа уже никогда не будет такой, как до ожогов.

   И я теперь не знаю, как помочь мужчине.

   Что я ему теперь скажу?

   Α Михалкорх ведь посмотрит мне в глаза и увидит в них истину – безнадёжность. Он всё поймёт. Не дурак.

   Это будет очередная травма для него. Снова трагедия.

   Тру виски, потом встряхиваю головой, прогоняя тяжёлые и безрадостные мысли.

   Произношу негромко, глядя на искалеченное лицо Михалкорха:

   – Нет, не думай, что даже такие страшные ожоги остановят меня. Я что-нибудь придумаю… Может, стоит начать с волшебной пыли…

   Едва с моего языка срываются последние слова, как мне тут же хочется закричать «Эврика!»

   – Господи Боже пусть благословение мoря сработает. Молю тебя, – произнoшу шёпотом и складываю ладони в молитвенном жесте. – Подари ему шанс Боже. Ведь каждый его заслуживает… Как и Твоего прощения…

   А ведь на энтузиазме, силе веры и щепотки удачи можно горы свернуть.

   – Жди здесь, – говорю пациенту. - Я скоро вернусь.

   Мне нужно к морю. Нужно успеть к закату…

ГЛАВА 18

***

– Валерия –

   Мишаня «вырастает» передо мной прямo на выходе из дома. Я даже чуть не спотыкаюсь о собственные ноги и замираю перед призраком в недоумении.

   Поднимаю брови в удивлении.

   Лицо эльфа – мрак. Глаза – сплошная гроза. Руки на груди сложены. Вся его поза «говорит» о злости и ярости.

   На его плече сидит ворон и косит на меня не менее гневным взглядом, словно рассуждает, как эта женщина-букашка могла расстроить грозного хозяина? И не плохо бы ей выклевать за это глаза.

   – Куда собралась? – рычит призрак.

   Развожу руками и произношу:

   – Здрасьте, приехали. На территории поместья я могу ходить где угодно и куда угодно.

   – Это моё поместье, – напоминает мне мужчина.

   Я внимательно смотрю на Михалкорха:

   – Хочешь сказать, что теперь ты зол на меня? А что если у меня есть идея, как тебе помочь? Быть может, работая сообща, мы сможем разрушить проклятие и вернуть тебя к жизни не в том физическом состоянии, в котором твоё тело сейчас находится, а таким, каким ты был до… трагедии?

   Спрашивать, что именно произошло, как произошло и из-за чего, пока не решают. Когда Михалкорх будет готов, сам расскажет.

   Призрак на мои слова издаёт сдавленный смешок:

   – Это невозможно, Лера.

   – Что именно невозможно? – спрашиваю чуть раздражённо.

   – Всё, – отвечает он коротко.

   – Это не решение вопроса, – фыркаю я и тоже складываю руки на груди.

   Между мной и эльфом начинается битва взглядами.

   Ворон же, чувствуя настроение своего хозяина, недовольно расправляет свои призрачные крылья и широко открывает клюв, но, ни звука не издаёт.

   Эльф вдруг мне улыбается.

   Улыбка преображает его лицо, и я улыбаюсь в ответ. На долю секунды, пoтому что лицо Михалкорха снова приобретает ожесточённое и яростное выражение.

   – И что ты пoтом скажешь, когда твоя бредовая идея не сработает? И как буду чувствовать себя я? Ты не подумала об этом? – спрашивает призрак, пристально глядя на меня. – Ты решила не щадить ни меня, ни себя, глупая женщина? Реальность больно бьёт, уж я об этом прекрасно знаю.

   – Ты даже не узнал, какая