Для тебя - Татьяна Тианина

— Что за пиздец, — расстроенно сказал Эдик. — Ладно, я наберусь терпения и буду ждать. Все как в том анекдоте: лежат двое в постели, она спрашивает: и когда же мы с тобой женимся. А он: да кому мы с тобой нужны!

— Несмешной какой-то анекдот.

— Так и должно быть, это черный юмор. А ты не выкупаешь, как я посмотрю, ладно, проехали. Расскажи лучше, как твой день прошел. Чем ты занимался, почему меня водитель забрал после занятий, а не ты?

— Я ездил на работу. Официально у меня больничный, так что я просто ненадолго заехал посмотреть, как дела.

— Это то место, которое в рекламе на моей странице? Там настоящие лошади? Круто!

— Подвинься, — скомандовал я и устроился рядом на кровати.

По опыту знаю, что когда Эдик слишком перегружен впечатлениями после тяжелого дня, его хорошо успокаивает звук моего голоса. И секс, конечно, — это вообще срабатывает на ура, но тут мне ничего не светит. Хорошо, что другим тоже — во всяком случае, пока Эдик хранит верность своему воображаемому парню. Другое дело, что он рано или поздно устанет ждать  — но, как известно, проблемы надо решать по мере поступления.

И я начал рассказывать все наши новости. О недавно ожеребившейся кобылке, о новых ребятах в оздоровительной группе, о Маришке и ее проблемах с концентрацией, об Александре, грозившейся выйти замуж и уйти в декрет, если в ближайшее время я не появлюсь на работе и не освобожу ей время для общения с любимым женихом…

Через некоторое время я взглянул на Эдика и обнаружил, что тот сладко спит, свернувшись клубочком на краешке моей кровати. Будить его у меня рука не поднималась, учитывая жалобы на плохой сон накануне и ожидающийся утром ранний подъем. Поэтому я сходил в комнату Эдика за второй подушкой и пристроился рядом с ним, погасив свет. Я тоже изрядно устал за этот день. А если завтра с утра Эдик наорет на меня за нарушение личных границ — так тому и быть, зато хоть выспимся как следует.

Глава 6

Проблему с утренним пробуждением Эдик решил легко и просто — по-тихому слился, пока я досыпал самые сладкие минутки перед звонком будильника. Проснулся я один, заботливо укрытый одеялом.

Когда я забирал Эдика с занятий, он явно был в дурном настроении, но про обещанную экскурсию напомнил сам, из чего я сделал вывод, что дело не во мне.

— Имей в виду, что это не просто конюшня с манежем, — предупредил я.

— Центр реабилитации и иппотерапии, я помню, — отозвался Эдик. — Я очень внимательно прочел вашу рекламу. Сайт кстати неплохой.

Сказать ему, кто помогал его делать, или не смущать?..

— Тогда ты, наверное, догадываешься, что там можно встретить не совсем здоровых людей, — продолжил я. — Мы стараемся не акцентировать на этом внимание.

— Так, подожди. Ты сейчас пытаешься МНЕ сказать, чтобы я не шарахался от людей с физическими недостатками и не смотрел на них как на второй сорт, серьезно?

— Конечно, нет. Я просто хочу тебя предупредить, что это может оказаться сложнее, чем ты думаешь. Главное — их не нужно жалеть. Это непросто, особенно если речь идет о больных детях. Но они и их родители приходят к нам как раз для того, чтобы почувствовать себя такими же, как все, и радоваться жизни. Так что — позитив в общении, строгость и требовательность, когда это нужно. Без сюсюканья и потакания.

— Если ты и со мной так обращался, неудивительно, что я выздоровел. Жаль, что тебя нельзя пригласить в универ, прочесть лекцию на эту тему моим однокурсникам.

— Что, достают заботой? Или просто пялятся?

— Пялиться уже почти перестали, привыкли. Зато теперь каждый старается продемонстрировать за мой счет свою доброту и сострадание к неполноценным. Например, пропускают вперед при входе в аудиторию, будто я упаду замертво, если простою у двери пару минут. Или стул пододвигают, когда я собираюсь садиться, а некоторые норовят место уступить на первом ряду у прохода — да я ебанусь, если стану на всех лекциях сидеть перед носом у препода, ни отвлечься, ни в телефон позалипать, ни вздремнуть… Не то чтобы я часто так делал, но хочется же иметь возможность, если что!

— Так ты из-за этого такой пасмурный сегодня?

— Нет. Давай не будем об этом.

Значит, мне не показалось, что он неохотно отвечал на мои расспросы о своем учебном дне.

Прошли те времена, когда он, не дожидаясь вопросов, вываливал на меня все свои проблемы и взахлёб делился впечатлениями. Мы, по сути, вернулись на исходную позицию — мне предстояло заново завоевывать его доверие. Но теперь я знал Эдика куда лучше, чем при первом знакомстве, что давало мне некоторое не совсем честное преимущество.

Я сразу же решил для себя, что не стану делать ничего, за что может быть стыдно, когда Эдик все вспомнит. Даже если этого и никогда не произойдет. Никакой нечестной игры.

— Лучше расскажи еще об этом своем Центре, — попросил Эдик. — Ты там самый главный?

— Это как посмотреть. Я старший тренер, и остальные тренеры под моей ответственностью, я отвечаю за их работу и за работу волонтеров. Финансовые вопросы решает управляющий, а хозяйственные — старший конюх, у него в подчинении все остальные технические работники.

— Вроде нашего Федора, ясно. Ну а кто самый-самый главный?

— Твой отец.

— Да ладно. Мой отец не знает даже с какого конца подходить к лошади.

— Однако именно он финансирует наш Центр и еще несколько подобных проектов из специального благотворительного фонда.

— И зачем это ему?

— Говорит, что за вложение денег в благотворительность получает налоговые льготы.

— Понятно, — вздохнул Эдик. — Из-за меня, значит.

— Да, из-за тебя. Твоя болезнь очень повлияла на него. Был период, когда врачи серьезно опасались, что ты никогда не встанешь на ноги. Поэтому он близко к сердцу принимает нашу работу.

— Получается, из всех моих проблем в результате получилось что-то хорошее для других. Это здорово, — сказал Эдик.

А я подумал, не слишком ли быстро повелся на его личину беззаботного раздолбая. Может, не так уж