Землянка по ту сторону неба Хайд - Екатерина Евгеньева

переливалась всеми возможными индикациями, и я нисколько не удивилась, когда он, практически превратившись в живую плазму, словно горячий нож сквозь масло прошёл через каменный завал. Правда, в таком режиме энергии скафа хватило ненадолго, и Адриану не удалось «вскрыть» завал до конца, но больше половины точно было раскрыто. Образовался такой довольно широкий, словно выплавленный в камне коридор.

— Отойдём, — сказал вышедший из горячего камня наследник, посмотрел на меня и добавил: — Активируй шлем.

Я не стала спрашивать зачем, просто активировала шлем, полностью «упаковавшись» в скафандр. В целом, в текущих обстоятельствах Адриан был старше по званию, и мне следовало выполнять приказы.

Прошло ещё несколько минут, и вдруг из выплавленного Адрианом коридора сначала вылетели крупные куски камней, а потом появилось сразу несколько огромных фигур в чёрной броне и, судя по зелёным переливам, опознавание свой-чужой было пройдено успешно.

Выстроившись в ряд, тенорцы как по команде, хотя, может, команда и была отдана, я же не слышала их переговоров, деактивировали шлемы, и самый старший из них, отдав честь наследнику, произнёс:

— Времени мало, через два часа рассвет.

И вдруг крылья носа у него дрогнули, он перевёл взгляд на меня, и я даже сквозь затемнённое стекло шлема увидела, как запылали жёлтым его глаза.

Образовалась странная тишина, и постепенно у всех тенорцев, кроме одного, пожелтели глаза.

— Активировать скафы, — резко скомандовал наследник, и что-то в его голосе мне показалось странным.

Но тенорцы не спешили выполнять приказ.

Сначала тот, который постарше, пожирая меня взглядом, сказал:

— Даг кастад алетейя*.

(*Бросаю вызов за алетейю (перевод ритуальной фразы – выдумано авторами.)

Мне послышалось, что наследник тяжело вздохнул перед тем, как произнести:

— Алетейя даг самталет*.

(*Вызов за алетейю принимаю (перевод ритуальной фразы – выдумано авторами.)

Вслед за первым, ещё двое произнесли то же самое.

И каждому Адриан ответил. У меня внутри появилось нехорошее предчувствие, потому что уж очень это было похоже на какие-то дуэльные дела. Решила выспросить у Адриана позже.

После того как тенорцы закончили свой странный «обмен любезностями», все активировали шлемы и наконец-то пошли в освобождённый от камней проход, причём меня поставили в середину и вообще обращались крайне осторожно. Даже почувствовала себя не военным кадетом в учебной броне, а хрустальной статуэткой.

[1] Поза «линий»—тенорские воины так готовились к битвам, медитируя (выдумано авторами).

34 глава

Адриан

Моей рыжей бестии повезло, что именно я прилетел ей на помощь.

Посмотрел на так и сидящую в скафе Алну. В принципе, уже всё равно, все находящиеся на спасательном корабле тенорцы заявили своё право на участие в лунных боях.

— Ална, ты можешь деактивировать шлем, — сказал я, понимая, что очень непросто находиться в полной защите, а лететь ещё несколько часов.

Ална, на удивление, сразу меня послушала и даже спорить не стала. С видимым облегчением деактивировала шлем. Я сразу ощутил, как напряжение на корабле увеличилось, сила каждого свободного тенорца реагировала на прекрасный и для каждого свой аромат алетейи — чистой, как вода с самых высоких ледников Теноры.

Я знал, что сейчас у каждого лёгкие работают в полную силу, нагоняя в кровь кислород, запуская преобразование в мышцах, усиление внутреннего энергетического контура, чтобы к лунному бою прийти в своей наивысшей боевой форме.

То же самое происходило и со мной, к началу лунных боёв и я стану в разы сильнее, чем был.

Интересно, а что сейчас происходит в организме алетейи? Если алетейей становилась тенорка, то у неё в организме тоже запускалась определённая химическая реакция, перестраивая тело под способность принять того, кто станет избранником. И к финалу лунных боёв энергетическое тело алетейи уже было готово к формированию общего контура с избранником. Зацепка происходила с первого слияния и требовала регулярности в течение лунного цикла, который на Теноре рассчитывался в двадцать шесть стандартных галактических суток.

Через всё тело прошла волна предвкушения, как будто я уже победил и направляюсь к месту первого слияния.

Усилием воли подавил дрожь, поднял голову. Алетейя смотрела прямо на меня.

— А у тебя глаза сверкают, — сказала она, и все, кто в это время находился в зале корабля, спешно стали отворачивать головы.

«Да они же все себе сейчас представляли первое слияние», — подумал я, и теперь уже гнев стал накатывать алой волной.

Я встал, постарался, чтобы голос звучал спокойно:

— Кадет Горич, постарайтесь обращаться по форме.

Я намеренно перешёл на военное обращение, чтобы все вокруг вспомнили, что это не просто девушка, она наш будущий товарищ по оружию, она пилот.

— Есть, инструктор Вэлк, — сразу же поняла в чём дело Ална, ответив так, как кадеты младших курсов обращались к нам, когда мы вели у них практические занятия.

— Я пойду в тренажёрку, кадет, — строго сказал я, понимая, что нужна либо медитация, либо нагрузка.

В глазах Алны мелькнул испуг:

— А с вами можно? — снова забыв об обращении, произнесла она.

Чуть было не сказал, что можно, потому что губы сами норовили расплыться в улыбке, так меня порадовало её доверие.

Но какой смысл мне тогда уходить, ведь там, в тренажёрке, я не смогу расслабиться, зная, что она находится на расстоянии вытянутой руки.

— Тренажёрка рассчитана на одного, кадет Горич, — пришлось солгать, потому что я был уверен, что те, кто не задействован на смене, уже наверняка там. — Вы остаётесь здесь, — и пошёл к выходу из кают-кампании не оборачиваясь, чтобы не видеть глаз алетейи.

На выходе всё-таки остановился и обратился к старшему офицеру, который был давно и прочно женат:

— Гран-майор Шеррс, составьте компанию кадету Горич.

Шеррс понимающе кивнул, и я вышел, всё ещё ощущая спиной взгляд Алны.

После тренажёрки и ускоренной медитации стало легче. Как и предполагал, в тренажёрке было