Плюс-один - Дженна Левин

К девяти утра следующего дня Реджи уже ждал меня у отеля, где он, по его словам, остановился на время ремонта квартиры, с двумя огромными спортивными сумками, перекинутыми через плечо. Не буду скрывать — часть меня очень надеялась, что он наденет Старого Пушистика или ещё какую-нибудь ужасную вещь, чтобы следующие несколько часов, проведённые с ним наедине в машине, не были такими отвлекающими.

Но, как назло, выглядел он великолепно. На улице было не больше минус пяти, а на нём были только джинсы и зелёный лонгслив с длинным рукавом. И это было всё, что отделяло мои глаза от мышц, скрытых под тканью.

— Без куртки? — спросила я, когда он сел на пассажирское сиденье. От него приятно пахло кожей и мятой. Я с трудом удержалась, чтобы не дотронуться до его рубашки и не проверить, такая ли она мягкая, как выглядит.

— Она в сумке, — ответил он, кивнув назад, на заднее сиденье, куда бросил вещи. — Я прихватил и кое-что ещё из важного зимнего снаряжения.

— Например?

Он поднял руку и начал загибать пальцы:

— Термобельё, гольфы, вязаная шапка с Санта-Клаусом и оленьими ушками по бокам, и перчатки. — Он сделал паузу. — А! И розовое боа из перьев, которое я нашёл в «Гудвилле» на прошлой неделе.

Я уставилась на него:

— Боа из перьев? Это у тебя «важное зимнее снаряжение»?

Он пожал плечами:

— Ну, наверное, нет. Но оно весёлое. А ты же сказала, что в Висконсине нечем заняться, вот я и решил привезти веселье с собой.

Я рассмеялась:

— Да, я действительно так сказала.

Он снова кивнул в сторону заднего сиденья:

— Именно. В том же духе я ещё взял пазл на тысячу деталей с котами в космосе — на случай, если нам станет скучно.

Перед глазами вдруг возник образ: я и Реджи сидим с племянницами за маленьким кофейным столиком и собираем этот пазл. Эта неожиданная нежность чуть не сбила меня с ног.

— А ещё я прихватил глокеншпиль, — добавил он с надеждой. — Надеюсь, ты любишь музыку.

Я подумала о том, что взяла сама: маленький чемоданчик с парой смен одежды, ноутбук и портфель с работой. Ничего весёлого. Вздохнула — уже ничего не поделаешь.

— Пристегнись, и поедем, — сказала я.

Реджи уставился на меня так, будто я заговорила на непонятном ему языке. А потом разразился смехом.

— Ты уморительная, — сказал он сквозь хохот. И тут же, на удивление точно пародируя меня, протянул: — «Пристегнись, и поедем»!

Я не поняла:

— А что смешного в том, чтобы пристегнуться?

Он покачал головой, всё ещё посмеиваясь:

— Для тебя? Ничего. Пристёгивайся, конечно. А вот для меня? Это всё до ужаса смешно.

Он вздохнул, потянулся за ремнём и щёлкнул застёжкой на груди.

— Ладно, я пристегнулся. Поедем? Ах да, надеюсь, ты не против всё время вести машину сама. Я так и не научился.

Хорошо, что Реджи время от времени уравновешивал свою привлекательность совершенно странным поведением. Так у меня был шанс хотя бы немного сосредоточиться на работе во время этой поездки. Бросив на него ещё один взгляд украдкой, пока я отъезжала от тротуара, я увидела, что он с таким интересом изучает крепление ремня безопасности к машине, словно никогда раньше его не видел.

— Мне нормально вести, — согласилась я. Хотя, если честно, я не была уверена, что вообще хочу, чтобы он садился за руль моей машины. — Кстати, есть что-то особенное, чем бы ты хотел заняться в этой поездке?

Я ожидала, что он ответит что-то про активный отдых на природе — ведь в основном там и нечем больше заниматься.

— Избежать того, чтобы нас занесло в метель, которую обещают между сейчас и вечером, — сказал он вместо этого.

Я едва не подавилась.

— Что?

Он посмотрел на меня с недоверием:

— Амелия, ты же человек, который планирует всё на свете. Ты хочешь сказать, что не проверила прогноз погоды?

Я несколько раз открывала и закрывала рот, пытаясь сложить слова в предложение. Обычно перед любой поездкой я проверяла погоду по нескольку раз.

Но в этот раз — нет. Я была слишком отвлечена.

— Нет. То есть… да. — Я покачала головой и попробовала ещё раз. — Да, я хочу сказать, что нет, я не проверила погоду.

— Тебе стоит сделать это сейчас, — спокойно заметил он.

Держа одну руку на руле, я достала телефон из сумки. На экране высветилась длинная цепочка сообщений от папы.

Папа: Похоже, надвигается буря

Не слишком переживаю. Кажется,

накроет только завтра

Но будь осторожна в дороге на всякий

случай. Увидимся вечером.

Передай своему молодому человеку, что

я взял тот документальный фильм о Первой

мировой, про который ему говорил

Я покраснела от того, что папа назвал его моим молодым человеком, но почувствовала облегчение — значит, он считает, что всё будет в порядке.

— Мой папа — самый помешанный на погоде человек из всех, кого я знаю, и если он не переживает, то и волноваться не о чем, — сказала я. — Если он посмотрел прогноз и решил, что ехать безопасно, значит, так и есть.

Реджи пожал плечами:

— Раз профессор истории так считает — для меня этого достаточно.

Я не смогла сдержать смешок:

— Он берёт с собой документальный фильм о Первой мировой. Хотел, чтобы я передала тебе.

— Прекрасно, — сказал Реджи с широкой улыбкой. — Не терпится рассказать ему, каким придурком был Франц Фердинанд.

Снег пошёл примерно за полчаса до того, как мы добрались до домика. Пока что это были лёгкие хлопья, ничего не мешавшее вождению. Но Реджи нахмурился, глядя в небо через пассажирское окно.

Он пошарил в сумке, достал телефон. Краем глаза я заметила, как он скривился, открыв приложение погоды.

— Ээ… Амелия? — Он провёл рукой по волосам. — Когда твой отец говорил, что начнётся метель?

Он звучал тревожно. У меня всё упало внутри.

— Завтра.

— Ну что ж, у меня есть хорошие новости и плохие, — сказал он тоном, из которого было ясно: на самом деле только плохие. — С каких начнём?

Я сжала руль крепче.

— С хороших.

— Пожалуйста. — Снег уже заметно усилился по сравнению с минутой назад. — Хорошие новости в том, что нам не придётся ждать до завтра, чтобы слепить снеговика.

Я скрипнула зубами. Этого не может быть.

— И когда же мы сможем его слепить?

— Если верить метеорологам, которые живут у меня в телефоне, —