Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

– Чай готов, – объявляет Сунь-И, входя в комнату без стука.

Что бы ни могло случиться между мной и Ридланом, оно растворяется без следа. Он тут же отпускает мою руку и вскакивает на ноги.

– Спасибо, Сун… А почему чашка одна?

– Ты не сказал, что нужно две, – коротко отвечает она. Любая другая служанка на ее месте рассыпалась бы в извинениях и побежала бы за второй чашкой.

– Ничего страшного, – говорю я, тоже поднимаясь. – Мне все равно пора возвращаться домой.

– Конечно, я провожу вас в кабинет. – Ридлан ведет меня в соседнюю комнату, где окно, через которое я вошла, все еще открыто.

– Э-э, спасибо, Ридлан, за… за… – За то, что тебя чуть не убили?

– За нескучный вечер? – подсказывает он, прислонившись к оконной раме.

– Да, назовем его нескучным, – соглашаюсь я, взбираясь на подоконник. – Доброй ночи.

– Уже почти рассвет, – замечает он.

– В таком случае хорошего дня, – исправляюсь я. – Мне жаль, что лишила вас сна.

– По правде сказать, я никогда много не сплю. – Он тянется через подоконник и отцепляет краешек кружевного подола от выступающего гвоздя. – До завтра, Ребекка.

– Как вы сами сказали, уже рассвет. Уже сегодня, – напоминаю я.

– Вы правы. Увидимся днем на скачках.

Решившись, я направляюсь к своему окну, хотя часть меня с удовольствием бы осталась и дальше разговаривать с Ридланом.

– Ребекка, – вполголоса зовет меня он. – Не забудьте прихрамывать – вы же уехали с бала из-за вывиха.

Четверг, 30 мая, 1816 год

23

Дерби в Эпсоме – событие значительное, и весь дом стоит на ушах.

Люси будит меня всего через два часа, как я легла, и я радуюсь, что у меня хватило сообразительности спрятать платье, в котором я вернулась от Ридлана, в одной из диванных подушек, а то она и его бы сожгла.

Она помогает мне одеться и отправляет вниз на завтрак, сокрушаясь о моем вывихе.

Судя по всему, актриса я неплохая, и притворяться у меня получается так хорошо, что при виде меня тетя Кальпурния огорченно вздыхает:

– О небеса, этому Бойлу стоило бы научиться танцевать как следует, или на всех балах опасность грозит каждой десятой даме. Если этот вывих помешает твоему успеху в этом сезоне, его матушка от меня услышит. Даже не представляю, какое образование вообще получают современные джентльмены!

– Вывих не такой серьезный, тетя, – успокаиваю ее я.

– Хорошо хотя бы, что ты успела потанцевать с герцогом Уиндэмом! Какой привлекательный мужчина, такой любезный и заинтересованный, – восхищается тетя.

– Заинтересованный – вот верное слово, – соглашается дядя Элджернон.

– Заинтересованный? – переспрашиваю я. – Возможно, вы хотели сказать «интересный».

– Нет, нет, именно заинтересованный, – отвечает тетя. – В тебе.

– Во мне?

– Он прислал тебе эти цветы, – произносит она, указывая на гигантский букет в центре стола. – Никто еще не присылал ничего столь грандиозного.

– Надеюсь, – замечает Арчи, входя в комнату. – Герцог уж точно не захочет показаться скрягой.

– Если он намерен всерьез ухаживать за Ребеккой, ему придется превзойти других претендентов, – замечает тетя.

– Это же только цветы, – возражаю я, стараясь приглушить всеобщий энтузиазм.

– Не только! В записке он приглашает тебя на прогулку по парку в его двуколке, в эту субботу.

Мой кузен ошеломленно смотрит на нее:

– Мама, ты что, прочитала записку для Ребекки?

– Ну конечно, Арчи! И тебе бы, как ее опекуну, стоило бы. Теперь нам только надо решить, кто поедет ее сопровождать. У меня в субботу собрание благотворительного общества, обсуждаем школу профессора Уотсона, боюсь, не успеем закончить.

– На меня не рассчитывайте, – тут же поднимает руки Арчи. – Меня не будет в Лондоне три дня, с пятницы по воскресенье.

– И почему же? – вытаращивается на него тетя. – Надеюсь, ты не собираешься отвезти эту свою «подругу» в Бат на отдых, – бормочет она. Наверное, это она о любовнице Арчи, актрисе.

– В Бате полно джентльменов, которые отдыхают со своими «подругами», – замечает дядя.

– Ничего подобного: мы с Беннетом и другими членами клуба едем в Ньюкасл-апон-Тайн, посмотреть мастерские, где Джордж Стефенсон[29] работает над новой моделью поезда на пару.

– Один из твоих сумасбродных друзей-изобретателей?

Дядя, глядя в зеркало и поправляя парик, пожимает плечами:

– Всю эту чертовщину выдумывают сумасбродные бездельники.

– Ну что за тема для беседы! – ворчит тетя. – Какая нам разница, как перевозят товары? Ребекке нужна спутница… Люси, – указывает тетя на мою горничную, которая в этот момент как раз входит в комнату.

– Чего изволите, миледи?

– Ты поедешь вместе с Ребеккой на прогулку с герцогом Уиндэмом в субботу днем. А что у тебя там в руке? – спрашивает она, углядев белую шкатулку, перевязанную ленточкой.

– Подарок для леди Ребекки, – отвечает она. – От сэра Ридлана Нокса.

Тетя с дядей вытягивают шеи, точно страусы.

– Нокса?! – обеспокоенным хором восклицают они. – Он что, решил за тобой поухаживать? Этого мужчину уважаемым не назовешь, пусть его и удостоили рыцарского звания.

– Но нельзя отрицать, что он гораздо интереснее многих других уважаемых титулованных особ, – шутит Арчи, и я готова с ним согласиться.

Люси передает мне шкатулку, я развязываю ленточку и улыбаюсь, увидев, что внутри.

«От лучших мыловаров Прованса – чтобы купания приносили вам больше удовольствия. Р. Н.».

На подушечке из тюля лежит морская губка и шесть мылец разных цветов: сиреневое, которое пахнет лавандой, желтое с ароматом лимона, белое – ванильное, розовое с ароматом розы, коричневое, пахнущее сандалом, и зеленое. Когда я подношу его к лицу, от аромата кружится голова. Это его запах: мята и лакрица.

Продолжаю как загипнотизированная нюхать его, и каждый раз, когда аромат щекочет ноздри, я снова будто оказываюсь в объятиях Ридлана, когда он прижимал меня к себе, скрывая нас обоих от Бойла.

– Мыло?! – восклицает Арчи, заглянув в шкатулку.

– Какой неуместный подарок! – восклицает тетя. – Лучше будет вернуть его.

– Но это же не подарок в знак ухаживания. Вчера на балу я пожаловалась на сильный запах пота в комнате… вот и все, – выкручиваюсь я.

– И тем не менее ты не должна поощрять его, – настаивает тетя.

– Не беспокойся, мама, я вежливо дам ему понять, что планы на замужество у Ребекки другие, и не нужно будет никаких оскорбительных возвратов. В конце концов, Ридлан Нокс почти всю жизнь провел в море, и его визит в Лондон скоро подойдет к концу – и вряд ли закончится свадьбой.

Как только Гвенда высчитает дату моего возвращения, выбор жениха перестанет быть моей проблемой. Ридлан здесь проездом, как и я. И все же из-за того, что я не знаю, как и