Всем сердцем ваша - Эллисон Чейз

— Беспокоитесь за королеву?

— Да! — Лорел широко улыбнулась. — Именно так. Она так молода и…

— Имеет большую, чем необходимо, поддержку кабинета преданных министров, всего парламента с деятельными пэрами и членами парламента, и в ее дворце полно слуг и охраны. А вы чувствуете, что королева нуждается именно в вашей защите?

Ею снисходительный смех рассердил ее. Если бы только он знал правду!

— Значит, вы не успокоите меня относительно вашего друга?

Неожиданно что-то изменилось, на его лице не осталось и следа улыбки.

— Я не могу.

Это тихое признание поразило ее: она ожидала, что он просто станет отрицать ее обвинения. В его следующих словах она услышала искренность.

— Он временами тоже тревожит меня. Мне хочется верить, что это всего лишь хвастовство и разочарование, и только, но недавно… — Он замолчал и смотрел в окно на пешеходов и магазины, мимо которых они проезжали. — Он уже не так откровенен со мной, как раньше. — Эйдан почти все время сидел, отвернувшись от нее, но Лорел видела, как напрягались на его шее мышцы. — И это дает мне основание думать, что он, может быть, что-то скрывает. А если это так, я не смогу помочь ему.

— А вы часто делаете это? — тихо спросила она. Ей было нетрудно представить его, утонченного, остроумного, физически здорового, оказывающим помощь неуклюжему, вечно пьяному графу Манстеру. Странно, ходили слухи, что Эйдан часто участвовал в его кутежах, но Лорел еще не приходилось видеть его нетрезвым.

— Я пытаюсь. — От его тихого ответа у нее потеплело на сердце. И в горе и в радости он старался быть верным другом лорда Манстера, и ей хотелось погладить его, обнять и прижаться щекой к его плечу.

Он резко повернулся и остановил на ней суровый взгляд.

— Если вы будете проводить время в обществе Фица, а он играет с огнем, то не приходится сомневаться, что вы тоже обожжетесь. А я, может быть, не смогу помочь ни одному из вас.

Обескураженная, она посмотрела в окно, когда карета замедлила ход. Величественные особняки стояли по краям огромной лужайки.

— Где мы?

— Это Куин-сквер. Вас ждут на ленч у Беатрисы, не правда ли?

— Откуда вы знаете?

— Вчера после спектакля, когда мужчины собрались на рюмку бренди в гостиной Фица, он хвастался всем, кто хотел его слушать, что сегодня вы будете вместе с ним на этом ленче.

Снова в его тоне звучало осуждение. Было очевидно: его раздражает, что она снова будет с графом Манстером. Возможно, он даже ревновал ее. При этой мысли она подавила улыбку и сказала:

— У меня ленч с лордом и леди Девонли. Я не сочла возможным спрашивать, кто еще в списке гостей.

Она замолчала, не желая спрашивать, чтобы не подумали, что ее это интересует. Но не сдержалась.

— А вы приглашены?

— Да.

Ее настроение поднялось, как полуденное солнце, распространяя тепло, что очевидно было видно по ее лицу, и она почувствовала, как запылали ее щеки.

— Однако я отослал им мои сожаления, — продолжал он. — У меня есть дело в другом месте.

— О! — Ее настроение упало. Она постаралась скрыть свое разочарование и в последний раз сделала попытку разобраться в сегодняшних событиях.

— Так вы не скажете мне, почему сегодня ездили в чужой одежде в пользующееся дурной славой место?

— Нет. — Он плотнее сжал губы.

Потом приподнялся, собираясь стукнуть в потолок, давая кучеру сигнал сойти с козел и открыть для нее дверцу. Она, останавливая его, схватила за запястье:

— Подождите.

— Да? — прошептал он вопросительно.

И снова ее сердце забилось спокойнее, недалеко не в привычном ритме.

— Я… я… э… то есть не можем ли мы сначала вернуться на Милсом-стрит?

Когда он с недоумением поднял брови, она объяснила:

— За марципанами и миндальными слойками.