Влюбляясь в Бентли - Адриана Лав

— Быть взрослым — это не только возраст. Быть взрослым — значит быть способным содержать себя без посторонней помощи. Ты быстро исчерпаешь все деньги, которые оставили тебе родители, и будешь умолять меня о помощи. Черт возьми, моему старшему сыну двадцать пять лет, и он не может и недели прожить, не прося денег. Дай кому-нибудь в твоем возрасте сколько-нибудь значительную сумму, и он сойдет с ума. Лучше позволь мне придержать их, пока ты не будешь готов.

Я вижу, как Стерлинг напрягается, но он не защищается, вместо этого сосредотачивается на миске с хлопьями перед ним. Он почти ничего не съел. Я знаю этот взгляд поражения и принятия всего дерьма в твоей жизни. Я уверена, что у меня такой же взгляд каждый раз, когда моя мать заставляет меня чувствовать себя маленьким и никчемным. Не знаю, почему родители так поступают: указывают на недостатки своих детей, как будто мы сами о них не знаем. Поверьте мне. Мы прекрасно знаем. Это медленно разъедает нашу уверенность в себе, нашу самооценку. Я даже не знаю Стерлинга, но автоматически чувствую, что хочу защитить его.

Колтон пожимает плечами.

— У моих родителей был сберегательный счет, который должен был позаботиться о счетах. Как только я закончу колледж, я смогу…

— Сегодня ничего не нужно решать, кроме организации похорон, — говорит дядя Бентли, отодвигая стул и вставая. Он выходит из кухни, как будто уже знает, как все будет происходить. Похоже, он уверен в своей способности убедить Колтона вернуться с ними.

Мне трудно сосредоточиться на чем-либо. Стерлинг прищурил на меня свои серебристые глаза и не перестает смотреть. Интересно, чувствует ли он запах страха?

— Детка? — Я слышу, но не отвечаю. Меня легонько трясут за плечо. — ТОРИ!!! — Палец касается моего подбородка, поворачивая его к Колтону. — Я сказал… мы собираемся уйти на некоторое время. Ты можешь остаться здесь сегодня и привести дом в порядок. — Это не вопрос. Это требование.

— Да. Хорошо, — рассеянно соглашаюсь я. — Все, что тебе нужно, я сделаю.

— Похоже, мне стоит принять душ, если мы собираемся куда-то идти, — говорит Сойер, вставая. Он лениво ухмыляется и подмигивает мне. — Не хочешь присоединиться ко мне? Я позволю тебе помыть мне спину.

Колтон бросает хмурый взгляд на своего кузена.

— Как насчет того, чтобы оставить мою девушку в покое.

Стерлинг отодвигает свой стул от стола. Я перестаю дышать. Раздается громкий стук, когда он с шумом ставит свою миску с хлопьями в раковину.

— Уверен, она предпочла бы не заразиться хламидиозом, — слышу я его бормотание под нос.

Сойер кладет руку на плечо брата, шагая рядом с ним, когда они направляются к выходу из кухни.

— Эй, это твое дело, брат, не мое. — Он показывает пальцем на промежность Стерлинга. — Хотя, возможно, тебе стоит купить какое-нибудь лекарство от этого или хотя бы провериться.

— Отстань от меня. — Стерлинг стряхивает руку брата. — Сделай нам всем одолжение и нанеси чертов дезодорант в следующий раз, когда пойдешь бегать.

Сойер громко смеется, и я слышу, как они спорят, пока их голоса не стихают в другой части дома.

Один брат улыбается и выглядит живым. Другой выглядит поврежденным и усталым. Почему?

— Он такой козел, — говорит Колтон, когда они уходят.

— Твой дядя?

— Нет. Стерлинг.

— Не знаю, мне его даже жалко.

Колтон складывает руки на груди, изучая меня со своего стула.

— Какого черта? Я потерял своих родителей, Тори, это меня ты должен жалеть, а не этого придурка.

— Я сожалею. Правда. Просто кажется, что его отец очень строг к нему.

— Ты не знаешь всей истории. Если бы знала, то поняла бы.

— Хорошо. Тогда расскажи мне всю историю.

— Не могу. Мне нужно готовиться к выбору гробов, — говорит он, вставая. У меня перехватывает дыхание. Он прав. Я ужасный человек.

— Мне жаль. Это не важно. — Он наклоняется ко мне, одна рука лежит на спинке моего стула, другая — на столе.

— Скажем так, парень жил со своей шлюхой-матерью, пока она не бросила его, сделав его проблемой моего дяди.

— У Сойера и Стерлинга не одна мать? — спрашиваю я, начиная понимать.

— Нет. Стерлинг — результат короткой интрижки, которая с тех пор преследует моего дядю. Дядя Бентли совершил ошибку и в итоге получил постоянное напоминание о ней. Эта женщина была не кем иным, как золотоискательницей, которая думала, что сорвала большой джек-пот. Ты бы видела, какие наряды она носила; она думала, что у нее есть стиль… фамилия Бентли говорит сама за себя. Она думала, что она из высшего общества, но она была шутом. Он — посмешище. Так что перестань пытаться найти в нем какие-то достойные качества. — Он прижимает быстрый поцелуй к моим губам. — Да, не удивляйся, я знаю, как работает твой разум. Тори, ты не способна быть злой. Если бы ты нашла потерявшегося щенка, который был бы болен и нуждался в избавлении от страданий, ты бы попыталась его спасти. Я уже знаю, что это твой недостаток, но я все равно люблю тебя, даже если ты иногда бываешь немного наивной. В моей комнате несколько стопок белья. Начни с этого. Спасибо, детка, ты лучшая.

Стерлинг — нежеланный ребенок. Никто никогда не должен чувствовать себя нежеланным.

Балансируя на бедре с корзиной для белья, полной чистой одежды, я останавливаюсь у спальни родителей Колтона, открываю ее кончиком ноги, и меня охватывает глубокая печаль. Их кровать аккуратно застелена. Это великолепная богато украшенная кровать королевского размера с балдахином, отделанная красным деревом. Постельное белье из шелка: светло-зеленого и льняного цвета. Оно прекрасно, как и все остальное в комнате. На кровати валяется один из пиджаков и полосатых галстуков отца Колтона, оставшихся еще до их полета, и в комнате пахнет его матерью. Цветочный. Думаю, гардениями. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ее запах исчезнет из комнаты. Мое сердце болит. Они думали, что проживут вместе целую жизнь, а теперь у них не будет возможности увидеть, как их сын закончит школу, или познакомиться с внуками. Это не имеет смысла. Это несправедливо. Жизнь — это самоцель.

Я тихонько прикрываю дверь