Грезы Афродиты - Фокс Алексис Джей

— Нет, — холодно ответил матери Билл.

Его душа и сердце сейчас неистово страдали. Чувство вины, казалось, уже вросло в душу, а понимание того, что он, вероятно, навсегда потерял Эмили, разрушало и погружало в депрессию.

— Чува-а-а-а-ак! — В беседу вмешался давно знакомый Биллу мелодичный голос. — Миссис Свифт, — положив руку на сердце, поклонился известный в своих кругах рэпер — чернокожий парень небольшого роста с африканскими косичками, что сильно напоминали засохший на грядке зеленый лук.

— Пипи? — удивился Билл и тут же отбил доброму другу пятюню. — Ты чего тут забыл?

— Пипи, рада тебя видеть, — влезла Анжелика. — Может, хоть у тебя получится его убедить? Анна ведь и правда хорошая партия для него.

— Чу за Анна, бро? И чу я не в теме? — Пипи поддернул спадающие джинсы с висячей до колен мотней.

— МАМ, — тут же повысил голос Билл.

— Ухожу-ухожу, — махнула рукой Анжелика. — Пипи, прошу, повлияй, — не унимаясь, кивнула она.

— Ща Пипи въедет в тему, миссис Свифт. Альфа-бро ему все обрисует. — Рэпер скрестил руки и растопырил пальцы с крупными перстнями, а когда проводил взглядом уходящую Анжелику, повернулся к Биллу.

— Ты от темы не уходи. Что тут забыл?

— Ты чу? Пипи — знатный искусствовед! Не обижай черного бро, это подло… — Пипи сделал обиженную мину и горделиво задрал подбородок.

— Сколько ты опять проиграл? — зная лучшего друга как облупленного, спросил Билл.

— Ну чу ты сразу начинаешь? Это были стратегические поддавки.

— Словарь, что ли, купил?

— Вот не надо снова обижать черного бро. Я птица гордая! Могу и клюнуть, — театрально возмутился Пипи. — Двадцать штук, чуви, отдам через месяц.

— Отдашь, как будут. — Билл потянулся в карман, а затем прямо на стене выписал чек.

— Пипи не забудет, бро. — Рэпер дружески похлопал Билла по плечу. — Слышь? Пипи все помнит! Ну так чу? Чу за Анна? Чу с цыпой не то?

— Пройдемся.

Друзья быстро отошли от посторонних ушей и остановились в сквозном переходе. Подавленный Билл оперся на перила со стеклянными вставками и с высоты пятого этажа уставился вниз.

— Все плохо, Пипи. — Голос Билла звучал неестественно для него — дрожа. — Все просто хреново…

— Бро, а ну давай выкладывай, чу там с тобой. Пипи ща порешает. Кто наехал? — Рэпер выпрямился и отработал двоечку в воздух.

— Да если бы… — Билл тяжело вздохнул. — Понимаешь, у меня выбора не было. И теперь она думает, что я сволочь. — Он продолжал смотреть вниз. — Не отвечает на звонки. Игнорирует.

— Ни хера не понял. Чу за выбор? Кто гасится? Давай весь расклад, чуви.

Пипи, делая умное лицо, уже пятую минуту стоял и вдумчиво кивал. Периодически почесывая волосинки, которые он гордо называл бородой, рэпер старался как можно детальнее вникнуть в полный боли и сожаления рассказ Билла.

— И что теперь делать? — расстроенно спросил Билл.

— А можешь мне туда билет взять?

— Пипи, я серьезно.

— И я, бро.

— Ладно, но все равно спасибо, что выслушал. А то носил в себе, думал, свихнусь, сейчас немного отпустило хоть.

— Да забей, бро! Эта чика сама накосячила, а ты теперь влетел.

— Я ее предал, понимаешь? И… кажется, люблю.

— А она тя не. Поэтому завязывай в надеждах шары по трусам раскатывать и найди запаску.

— Не могу я так, Пипи! Просто не могу.

— Билл? Билл Свифт? — вмешалась в разговор девушка тридцати лет. Ее длинные белокурые волосы достигали лопаток, а белое в синий горошек платье изящно облегало стройную фигуру.

— Анна? — удивился Билл.

— Да. — Та немного засмущалась. — Твоя мама попросила позвать, — неуверенно продолжила она.

— Спасибо, но я сейчас занят. — Билл с уважением кивнул и повернулся к другу.

— Извини. — Девушка слегка покраснела и растерялась.

— Так вот чу за Анна, — подал голос Пипи. — Ну не, чуви, ее надо в хороший ресторан вести, не порть ей живот китайским.

— Ресторан? — неловко переспросила Анна.

— Пипи, бл… — вовремя одернул себя Билл.

— Да тут бро совета насчет тебя просил, — сложил руки на груди Пипи. — Стесня-я-яется, — шепотом протянул он. — А я ему и говорю, только крутой ресторан, бро. Только крутой!

— Это… — Анна застыла. — Так неожиданно… Я даже не знаю. — Она радостно посмотрела на Билла. — Конечно, конечно, я согласна!

В глазах Анны вовсю блестели искорки счастья.

— «Илевен Мэдисон Парк» в десять вечера, красотка. Бро там будет, — уверенно произнес Пипи.

— Билл? — сверкнула глазами она.

Образ Эмили, словно липкое наваждение, продолжал подавлять разум Билла. Он бездушно размывал само существование Анны и вызывал жуткое чувство вины, страха… страха ее потерять. Билл не хотел отпускать Эмили, не хотел никого слушать и не переставал надеяться, что все как-нибудь да исправит.

— В воскресенье в десять, — понимая, что сейчас лучше соврать, а потом все отменить, уверенно произнес он.

— Синди обзавидуется! Ой! Я это вслух, да? — Анна суетливо достала смартфон. — Так, мне в дамскую комнату. — Она окинула взглядом удивленных друзей. — Срочно…

Анна быстро развернулась и почти бегом бросилась в туалет.

— Пипи, мать твою, ты чего творишь?

— Бро, не гони. Пипи знает, как разруливать дерьмо, — вновь скрестил руки и растопырил пальцы рэпер. — Просто развейся, чувак… Полегчает… Оки-чпоки?

— Да не могу я перестать о ней думать, как тебе еще это сказать-то?

— Оки-чпоки, бро? — Пипи смотрел на друга непреклонным взглядом.

— Ай, ладно, все равно не отвяжешься, — понимая, что Пипи и мертвого из могилы поднимет, вновь слукавил Билл.

— Во, это другой базар, бро. Другой базар…

Яркое октябрьское солнце, что уже полностью освободилось из плена назойливых облаков, ослепляло. Смешивалось с отражениями серых небоскребов и ровными кругами от прыгающих по воде плоских камешков расползалось по лазурной глади водоема Центрального парка. Уютный шелест еще не опавшей листвы золотистых осин и огненных кленов ласкал слух, а тихий хруст мягкой подстилки из опавших пестрых листьев, как и пение птиц вдалеке, приятно успокаивал. Эмили сделала еще один взмах рукой и, запустив очередной камешек в, казалось, оживающее от этих отскоков озеро, облокотилась спиной о дерево.

Сейчас она, как никогда раньше, понимала, что это, возможно, единственный шанс, который выпадает только раз в жизни. Эмили будто сливалась с этим осознанием, с этой уверенностью, что если она дойдет до конца, то не просто поможет людям и гарантированно получит должность мечты, но и вырастет в глазах Лукреции. Станет кем-то… кем-то, кого она уважает. Но цена… Плата за эту мечту — другая. Счастье с человеком, образ которого она рисовала в голове перед сном годами. С тем самым любимым, что наконец подарит семью. Новую. Ту настоящую, искреннюю, светлую, наполненную