Рыцарь Спиркреста - Аврора Рид

Печенье

Софи

Я стою перед входной дверью Эвана с чемоданом у ног. Мой пульс бьется неровно, как будто я нахожусь в центре погони за сумасшедшим убийцей или в ловушке смертельной схватки. В голове звучат тревожные сигналы, а все тело побуждает меня развернуться и бежать.

Действительно, о чем я думаю?

Я солгала родителям, попросила Одри прикрыть меня и добровольно согласилась провести две недели под одной крышей с Эваном Найтом. Мало того, я решила сделать все это вопреки тому, что произошло на той дурацкой вечеринке.

Идти туда было плохой идеей — я знала это с самого начала. Так почему же я пошла? Из любопытства? Потому что я заслужила право повеселиться?

Я пошла, потому что я идиотка, вот почему. И здесь я сейчас тоже потому, что я идиотка.

Если бы моя подруга увидела меня сейчас, она бы, наверное, ударила меня по лицу или отвезла в больницу, чтобы проверить мою голову на предмет серьезных повреждений мозга.

Ведь я не только добровольно вхожу в логово монстра, но и соглашаюсь жить с ним две недели… после агрессивного поцелуя с этим монстром у дерева.

Когда меня неизбежно сожрут заживо, винить будет некого, кроме себя.

Я качаю головой и поднимаю чемодан. Нет. Я точно знаю, что делаю. Я здесь не по глупости — я здесь по стратегии, в своих интересах. А в кафе я набрала столько смен, что все равно почти не буду бывать в доме Эвана.

Кроме того, я уверена, что он будет заниматься своими делами. Может, ему и наплевать на выпускные экзамены, но на спорт ему точно наплевать, так что все будет, и я не могу представить, чтобы у него не было кучи друзей и девчонок, с которыми можно потусоваться.

Я поднимаюсь по ступенькам к его двери, как по лестнице на виселицу, и напрягаюсь.

Не успеваю я постучать в дверь, как она распахивается, и передо мной предстает сияющий Эван. Он одет в нормальную одежду: джинсы и футболку с длинным рукавом. Распущенные локоны песочных волос падают на глаза, а щеки раскраснелись, как от напряжения. От него пахнет… печеньем.

— Ты испек? — спрашиваю я, оглядывая его.

— Я пробовал печь печенье, — ярко отвечает он, забирая у меня из рук чемодан.

— Ну да… почему?

Я следую за ним внутрь, и он закрывает за мной дверь. Теплый, сладкий аромат печенья наполняет фойе.

— Не знаю, я подумал, что это будет как-то по-домашнему. Я уже сто лет не принимал гостей на Рождество.

Я слегка нахмурилась. — Ты не проводишь Рождество со своей семьей?

— Эх, иногда. — Он пожимает плечами. — Но трудно собрать всех в одной стране в одно и то же время. Где остальные твои вещи?

— Какие вещи? У меня есть чемодан и рюкзак.

— И все?

— Я же не еду на неделю моды в Париж. Большую часть времени я буду работать.

— Ох. — Он смотрит на меня с минуту, его улыбка колеблется. Я ожидала, что он будет самоуверенным или назойливым, но это не так. На самом деле, он выглядит почти нервным. — Пойдем, я тебе все покажу.

Я киваю и иду за ним на экскурсию по дому. Здесь все красиво: столовая оформлена просто, но со вкусом, в коридорах наверху — вазы с цветами, картины, плюшевые ковры. Бархатные шторы обрамляют высокие окна, корзины с растениями висят в маленьких уголках над креслами. Даже ванные комнаты выглядят потрясающе: мраморный пол, ванны с когтями льва и огромные растения.

— Это моя комната, — говорит Эван, останавливаясь в одном из коридоров и держась рукой за ручку двери. Он бросает на меня озорной взгляд, и краска заливает его щеки. — Полагаю, смотреть особо не на что. Позволь показать тебе комнату для гостей.

Он ведет меня в комнату дальше по коридору. Одну стену украшают китайские шелковые обои бледных оттенков зеленого и золотого, а через большое французское окно можно выйти на небольшой балкон с видом на огромный сад. В комнате стоит большая кровать с изголовьем из зеленого бархата, дополненная редкой и аккуратной мебелью.

— Э-э, так это твоя гостевая комната, — говорит Эван, взъерошивая волосы на затылке в смущенном жесте. — Здесь есть ванная комната, но в ней только душ, так что если захочешь принять ванну, придется воспользоваться большой ванной комнатой в коридоре. Вот, пожалуй, и все.

Он смотрит на меня, пока я осматриваюсь, и я понимаю, что все это время мой рот был широко открыт. Я быстро закрываю его и кладу рюкзак на пуфик у изножья кровати. Эван ставит мой чемодан рядом с ним и указывает на шкаф в другом конце комнаты.

— Это гардеробная, — бесполезно говорит он. — Так что… вот.

Мы смотрим друг на друга, и я вдруг осознаю странную интимность ситуации. А если учесть, что между нами, как призрак, висит наш катастрофический и беспорядочный поцелуй в мирном саду, то ситуация быстро становится слишком напряженной.

Я прочищаю горло и говорю: — Спасибо, что разрешил мне остаться.

— С удовольствием, — отвечает он с ухмылкой. — Я пойду проверю печенье, если хочешь, можешь располагаться или еще что-нибудь?

— Я работаю позже, так что я только соберусь и отправлюсь.

— Ох. — Опять же, его разочарование очевидно. — Ну что, подвезти тебя?

Сидеть одной в машине с Эваном после всего, что произошло? Это было бы очень глупо.

— Нет, у меня достаточно времени, чтобы дойти пешком.

— Хорошо, — говорит он. — Точно, точно. Хорошо. Ну, возьми печенье перед уходом.

— Да, — киваю я. Я краснею, и даже не знаю, почему. — Обязательно. Спасибо.

— Хорошо, — повторяет он. — Тогда я буду внизу.

— Хорошо.

Несмотря на то, что он такой высокий и широкоплечий, в том, как он пожимает плечами и выходит из комнаты, есть что-то детское. Я смотрю ему вслед, потрясенная осознанием того, что нахожу его довольно милым. Может быть, дело в печенье, или в локонах, мягко спадающих на глаза, или в том, что он так странно вежлив.

А может быть, это просто опасный промах в самосохранении с моей стороны.

Выгрузив из рюкзака все самое необходимое — наушники, кошелек, книгу и футляр для салфеток, бальзама для губ и дезинфицирующего средства для рук, — я спускаюсь вниз. Пальто ждет меня на вешалке, и я надеваю его, прежде чем идти на кухню, на случай, если придется быстро ретироваться.