Просыпайся, любимый - Екатерина Политова

Забываюсь и начинаю считать.

Оборачиваюсь. Опять это ощущение, что кто-то подсматривает, но здесь никого.

Досчитываю до десяти, но боюсь возвращаться туда же. Вспоминаю, как выглядел выход из ресторана. Шагаю вперед и оказываюсь на улице.

Кажется, я рано. Меня сбивает злой ледяной ветер, такой силы, что еле стою на ногах. В здании ресторана и вокруг него красный огненный вихрь, пламя вырывается из брешей и разрушенных оконных проемов, подгоняемое ветром. Из этого вихря выбегают и вылетают, спасаются разумные части демона. Вздрагиваю, когда их тут же бьют мощные красные молнии, испепеляя до черноты.

Поднимаю голову. Над зданием крутится черная ураганная туча и я будто в центре этого урагана. В самом центре злости Рафаэля Асэрры…

Вдруг слышу позади:

— Фаола… — хриплый слабый голос.

— Мер! — вскрикиваю я в ужасе и падаю на колени перед ним.

Бедный парень на земле у машины, его живот и грудь вспороты когтями, он лежит в луже собственной темной крови.

Глава 10.3

РафаэльПакость никак не хочет подыхать. Я уже не сдерживаюсь, даже если это и слишком уже какая разница. Бью молниями всё, что пытается спастись от меня. Даже уже не понимаю живое оно или дергается в смертельных конвульсиях. Сжигаю всё. Всё, абсолютно. До пепла. До черного пятна на полу.

Меня окружает сила Стихии. Красное пламя и оранжевое пламя. Адской сферы, пламя демона и Алого Древа. В такие моменты чувствуешь себя всесильным. Бессмертным. Бесконечно всемогущим. Ага… как же. Один раз я так уже попался и поплатился жизнью.

Еле-еле останавливаюсь. Черт, я сказал ей досчитать до десяти, но, кажется, слегка увлекся. Тяжело дыша, запираю всё, что выпустил. Успокаиваю огонь, адское пламя и бушующую непогоду за границами здания. Успокоиться тяжелее, чем распалиться, чем разозлиться, чем взорваться бешенством.

… пока твой демон не истощит тебя.

Меня ведет в сторону, переступаю с ноги на ногу. Вот ведь тварь, как умудрился создать такое. Оглядываюсь - в зале никого, черного трупа женщины не вижу. Хотя… если бы попала под удар, уже переродилась бы.

Ножны лежат на черном от сажи мраморе. Сам зачаровывал, чтобы не искать каждый раз новые, наклоняюсь за ними и, черт возьми, чуть не падаю головой вперед. Подбираю их и убираю клинок в ножны. Я сильно устал, а это очень плохо. Сколько у него их там ещё в запасе…

Где чертова, Фаола?!

Встряхиваю головой и выхожу на улицу через черный полностью сгоревший коридор. Многое оплавлено, от деревянной мебели и дверей не осталось и следа. Остатки стекол на окнах расплавились вместе с фурнитурой.

— Твою мать, — рычу я и опять бешенством накрывает. Да твою мать! Так и знал, что однажды этот мальчишка поплатится за свою преданность. Фаола сидит над ним на корточках. Везде кровь… Вердер оторвался на мальчишке вместо меня. — Иди делом займись, смертница.

Она вздрагивает и оборачивается. Смотрит на меня удивленно и вскакивает на ноги.

— Ты в порядке? — спрашивает вдруг.

— Делом займись, я сказал! Хаосом! Сейчас же!

Хочется от злости ей пощечин надавать, чтобы включила мозги. Замечаю, что у неё мое пальто в руках. А ещё не верила мне, что похожа на Эльдору…

Фаола отшатывается, когда подхожу к Меру. Ещё живой, но уже ничего не видит, пялится в небо пустым взглядом, смотрит будто выискивает там что-то. Живот, грудная клетка вспороты, ребра выломаны - вижу осколки костей через его рубашку. Крови слишком много. Сипящее дыхание. Он уже мертвец.

Оборачиваюсь на некромантку. Она сидит возле входа в здание, упав коленями в черный от огня асфальт, распластав ладони по земле и светится синим. Если у неё быстро не получится - придется бежать и быстро. Второй раз его так же будет не убить. Пока придумаю что-нибудь ещё, мой демон меня и правда… доконает. Вердер, старая мразь!

Пока некромантка занята, присаживаюсь возле Мера.

— Кивни, если жить хочешь, — велю ему.

Едва заметно кивает. Едва.

— Половина твоей души. Тебе станет на всех плевать, кроме служения мне. Станешь как твой дед, которого ты застрелил. И если я умру - ты будешь продолжать мне служить, даже после этого. Ты будешь жить дольше, чем обычные люди. Но как только выйдешь за границы обычной человеческой жизни и откажешься от служения мне - умрешь, поплатишься за все годы сверх меры. Согласен?

Последнего я старому Меру не говорил. Я сделал это тогда из благодарности и поэкспериментировать над демонической сущностью. Кто же знал, что я умру раньше его и воскресну… А он устанет от меня в его голове, переломит сам себя. А потом решится на глупое самоубийство. Лучше уж так освободить.

— Да… — хрипит парень.

Жить хотят все. Даже те, кто считает, что смерти не боится…

Ну, а раз “да”…

— Да сдохни ты мерзкая падаль! — вырывает из сосредоточенности вскрик. Оборачиваюсь - фон Стредос лупит ладонями по асфальту, но по-прежнему светится синим.

— Заткнись, ты меня отвлекаешь! — рявкаю я.

— Сам заткнись! — она смотрит на меня синими глазами.

Отворачиваюсь, лишь бы этого не видеть. На всякий случай возвращаю над головой ураган с молниями, чтобы отвадить зевак. Мне лишние глаза не нужны.

Кладу ладонь на ледяной лоб Мера.

— Черт… как твое имя?

В ответ он кашляет, захлебывается собственной кровью и только хрипит.

— А, точно, Винсент, — вспоминаю я. — Когда очнешься, достань мне рубашку из машины, Винсент.

Демоны питаются душами людей. Ад - лишь сфера жизни иных сущностей. Ад - не Древо. А Алое Древо - не ад. При этом огонь Стихии и демонический огонь прекрасно между собой сочетаются, усиливая друг друга. Но чтобы сущность стала сильнее… ей нужна душа.

Тело слуги вздрагивает. Изгибается, дергается, я держу его за голову. Мои собственные кости начинают гореть, чувствую примерно то же самое, что и он, только он отдает, а я забираю. Чувствую эту молодую дерзкую душу, сильную и рву её на части. Разрываю пополам. Ноги парня в судорогах бьются об асфальт.

Все хотят жить. И никто, никогда не хочет расставаться с собственной душой. Легко сказать “да”, но сложно потом смириться с тем, что мне отдал. Его душа через мою ладонь проникает в моё тело