Его сладкая малышка - Аля Алая

– Ключей нет, – вру безбожно. Они у меня в кошельке в потайном карманчике на всякий случай лежат.

– Да я тебя сейчас!

Инка шагает ближе, щеки от злости пятнами красными пошли. Страшно, но все равно мило выглядит. Я на рефлексе бросаю букет на пол и свободной рукой прикрываю яйца.

– Малыш, нам еще детей делать, не надо, – выдыхаю. Чувственно кусаю Инку за губу и тут же отклоняюсь. – Я тут пока ехал, статью в журнале прочитал, «Cosmo»* называется. В разделе «Психология»

– В «Cosmo»?

– Женщина в соседнем кресле в самолёте сказала, что она ему полностью доверяет. Так вот, там написано, что в любых отношениях бывают кризисы.

– Кризисы? – голос Инны сорвался. – Ты меня втянул в криминальную аферу! Меня чуть не убили!

– Серьезные кризисы, – тихо кашляю в кулак, – но как взрослые люди, мы от них прятаться не будем. Мы их будем решать!

– Вот так, да?

Инна трясет кистью. Ее пальцы касаются моих, я тут же пользуюсь моментом, переплетаю наши ладони.

– Отчаянные времена, отчаянные меры.

– Сволочь, гад.

– Все правильно, сладкая. Тебе нужно выговориться, выплеснуть весь твой гнев. Не сдерживайся, я рядом и тебя поддержу.

– Да чтоб тебя! Чтоб тебя, – в ход пошел единственный свободный кулачок. Он молотил мне в плечо, пока накал у Инки немного не спал. Раскрасневшаяся и тяжело дышащая жена металась взглядом по мне и квартире. Явно пыталась сообразить, как от меня отделаться. Но по постепенно сникающему ее виду было понятно, что решение не находится.

– А если мне нужно будет в туалет?

– Отвернусь.

– Ты больной.

– Нет малыш, я просто принимаю тебя. Твою боль, твою злость, твое тело. Поверь, я знаю, что вы девушки не розами…

– Так, заткнись, – ее ладонь оказалась на моих губах. Она зажмурилась, покачала головой в разные стороны.

Не теряя времени, высовываю язык и нежно скольжу по центру ладони. Прикусываю пальчики.

– Я готов очень долго просить прощение. Всеми доступными способами.

– Чтоб тебя Влад, чтоб тебя!

– Инна, – тяну жену к себе, обнимаю, несмотря на все ее сопротивление, нежно целую в висок, – я не отступлюсь от тебя. Я накосячил. Но я не знал тогда в самом начале, не представлял, что ты будешь значить для меня так много, Инн… Я любить не умел, ценить тоже. Прости идиота, я исправлюсь, клянусь.

Инка вскидывает на меня свои невозможные, затянутые поволокой слез глаза. Молчит, осторожно рассматривая, будто впервые.

– Наручники снимешь?

– Нет. Надо продукты в холодильник отнести, – опять тянусь к пакету. – У вас тут как-то совсем плохо с доставкой, пойдем.

– Знаешь, это не серьезно…

Инка семенит за мной на кухню. Открывает холодильник, расчищает место, я складываю продукты, передаю ей бутылку вина, которое с Арубы привез. Помню, как она его любит. Инка хмурится и запихивает его в самый дальний угол за картошку и яблоки. Понятно, план немного подпоить и добиться прощения придется отложить. Ну, ничего, никто не обещал, что будет легко.

Я действительно хорошо понимаю жену. Если вот так взять и посмотреть на меня со стороны, то выгляжу я крайне мудачно. Стыдно мне, честно. И за то, что обманул, и за то, что молчал потом, и за то, что не смог защитить от Димы.

Можно было бы посыпать голову пеплом, благородно дать Инке свободу, в сторону отойти… если бы я был уверен, что с кем-то другим она будет счастливее. Ну, так ведь не будет же. Мы с ней пара идеальная.

В квартирке ее тесной мне было так сладко каждый день и каждую ночь. Дело не только в сексе, хотя он у нас и классный, а именно в том, как нам вдвоем легко. Я не задумывался, а зря. Мне нравилось заботиться о ней – готовить, чинить сломанный замок в ванной, лампочки менять. Уборка по выходным, опять же. Инка соглашалась делать ее в своих шортиках-трусах, из которых полупопия наполовину торчали, и лифчике прозрачном, за это я честно ходил следом с пылесосом. Бабка с меня в юности не слезала, всем премудростям обучила. Спасибо ей, сумел Инку поразить вымытыми окнами без разводов, газеткой натер.

Нет, ну, естественно, я по большей части от безделья страдал, пока прятался у нее. Сейчас-то у нас клининг убираться будет.

Но все равно, ни для одной женщины в этом мире я больше не делал по доброй воле.

На Арубе все иначе было, там мы отдыхали, наслаждались друг другом. Тоже идеально, мы не скучали ни дня, не ругались практически, не надоели друг другу. Пожалуй, только поход в бар с Лиамом прилично напряг. А вот секс после окупил все нервы.

До сих пор в ушах звенит ее «мой герой». И чувство в груди, словно я наполнен стал, появилось для кого реально в жизни стараться, за кого драться.

Хочу, чтобы она все это услышала, впитала. Увидела себя моими глазами. И не сомневалась больше никогда – я не предам.

– Борщик? – заглядываю в кастрюльку на плите. – Обожаю, ты прямо как знала, что я зайду.

– Пфф, не льсти себе. В холодильнике свекла осталась от родителей, вот я и сварила.

– Конечно, – краду быстрый поцелуй, – мясо или рыба?

– Мясо.

Губы сжаты, но в глазах теплеет. Инка, малышка, оттаивай.

Я знаю, за один день ты меня не простишь, но начинать-то с чего-то надо.

Пока я занимаюсь мясом, Инка стоит рядом. Ее ладонь дергается синхронно с моей. Жена на происходящее смотрит, поджав губы. Неудобно, согласен, но что делать? Что-то мне подсказывает, если я Инку отстегну – она меня пинками за дверь выставит.

– Очень хорошо выглядишь, – делаю комплемент. – Соскучился, пиздец просто.

– А я нет.

Инка свободной рукой берет со стола морковку, хрустит, медленно пережёвывая.

– Не спросил… А родители где?

– В походе.

– Ммм… Хочешь, тоже сходим?

– Нет, – она аж поперхнулась, – я не фанат такого отдыха от слова совсем.

– Я тоже. Вот видишь, – потрясаю ножом, – сколько у нас общего. Так чем ты тут занималась? Кроме того, как малолеток по барам цепляла. Инна, Инна… опасное это занятие. Знаешь, как дети сейчас выглядят? В одиннадцатом классе на все двадцать или двадцать пять даже. Так что в первую очередь всегда паспорт спрашивать нужно.

– Спасибо, что разъяснил, буду знать, – нежный голосок насквозь сарказмом пропитан.

– Так и…. чем занималась?

– Гуляла, думала…

– Понятно… Тоже скучала, короче.

– Да не скучала я!

– Скучала, – нож отправляется на разделочную доску к стейкам. Дергаю Инну на себя, благо ей от меня не убежать. Пара неуверенных шагов и