Мастер не приглашает в гости - Яна Ясная

все равно ограничения — она воспринимает только четкие конкретные запросы, которые можно передать своего рода картинкой или эмоцией. Абстрактное мышление ей недоступно, и запрос “перестать хулиганить”, например, она не поймет.

По тому, как было произнесено это “перестать хулиганить” было совершенно очевидно, что подобное требование поступило от одной из моих предшественниц! В связи с этим у меня есть новый вопрос!

— Но, например, вы можете попросить ее не выкидывать белье экономок из окна? — с надеждой поинтересовалась я.

— Вам надо будет поучиться правильно формулировать запросы, мисс Ривс, — артефактор снова улыбнулся, на этот раз слегка снисходительно. — Потому что после подобного запроса дом вполне может выкинуть белье экономки в дверь или белье кухарки с балкона. Мой запрос звучал: не выкидывать никакие личные вещи экономки, кухарки и горничной.

Мне сделалось немножко досадно, что я так прокололась и гордость решила поддеть:

— А ваши вещи может?

Сэр Кристофер на мгновение задумался и потом согласился:

— А мои может.

— Но не выбрасывает?

— Но не выбрасывает.

Это было крайне интересно и давало серьезную пищу для размышлений. Получается с домом… с Эльзой — так ведь, правильно, ее звали? — можно договориться? Понятно, что она наверняка боготворит человека, который подарил ей в каком-то смысле вторую жизнь, поэтому его просьбы выполняются беспрекословно. Более того, судя по тому, как ведет себя дом, когда артефактор пребывает в растрепанных чувствах, между ними сформировалась достаточно глубокая связь. Блуждающие души действительно чувствительны к глубоким эмоциям. Так что помимо собственных переживаний, Эльза имеет дело еще и с переживаниями своего, если можно так выразиться, создателя. Не удивительно, что куда-то эти переживания ей нужно спускать. Отсюда и “хулиганства”.

Вот тут бы квалифицированному ритуалисту покопаться… это же непаханное поле для исследований!

Это, конечно, только мое предположение, но сэр Кристофер, который не любит все новое, наверняка очень нерадостно относится к каждой очередной новой экономке. Что и выливается в то, что дом эту экономку активно третирует. Я ведь действительно намного меньше стала страдать ее выходок после того, как сэр Кристофер позаботился обо мне после нападения. И она помогла мне с моей просьбой.

Если я объясню ей, что я действительно не желаю вреда сэру Фаулеру и что всем будет гораздо спокойнее, если она будет помогать мне в моей работе, а не мешать…

Артефактор вдруг посмотрел на часы.

— Мне все же стоит вернуться к работе.

Я торопливо подскочила, внезапно понимая что и без того отняла у работодателя слишком много его крайне ценного времени.

— Да, конечно, сэр Фаулер. Прошу прощения.

И направилась к двери.

— Мисс Ривс, — вдруг окликнул меня мужчина.

Я обернулась, вопросительно приподняв брови.

— Я бы хотел, чтобы сегодня вы снова поужинали со мной, — и после небольшой паузы добавил: — Если у вас есть еще какие-то вопросы.

— Да, сэр Фаулер. Благодарю.

Я слегка присела и вышла из кабинета, ощущая что щеки у меня отчего-то отчаянно пылают.

Глава 6

Альберт, как ни странно, явился только на следующее утро. Он принес с собой в дом свежесть первых осенних ночных заморозков и портфель с бумагами. Я приняла у него одежду и была удостоена сердитым взглядом.

— Разве это обязанности секретаря, мисс Ривс?

— Я совмещаю, — скромно отозвалась я.

— Как продвигаются ваши поиски адвоката?

— На пятницу у меня назначена встреча с мистером Барроу.

— Я наведу о нем справки, — чопорно кивнул мистер Фаулер.

Не зная, что на такое можно сказать, я промолчала, почтительно склонив вместо ответа голову.

— Я предупрежу сэра Фаулер, что вы прибыли.

Альберт фыркнул:

— Как будто я нуждаюсь в предварительных объявлениях!

И стремительно ушел к кабинету сэра Кристофера.

Двери перед ним не захлопывались, ковры не собирались в складки, а мебель не спешила подставлять острые углы. Раньше я думала, это потому, что я такая невезучая… А теперь просто знала: для гостей у дома действует отдельный протокол, запрещающий дому любое взаимодействие с гостями.

И больше я Альберту Фаулеру не завидовала: мое место в этом доме нравилось мне больше чем его.

Я пошла следом за гостем: нужно же объяснить хозяину, почему я не уведомила его о визите.

— Сэр Кристофер, прошу прощения, мистер Фаулер не пожелал ждать, пока я извещу вас о его приходе, — максимально учтиво сообщила я работодателю, войдя в кабинет сразу за его братом и не дав тому закрыть за собой дверь и отсечь меня от разговора.

Сэр Кристофер, отложив в сторону рейсфедер (ручка рейсфедера легла строго параллельно краю стола) ответил:

— Я знаю, мисс Ривс.

Голос артефактора звучал напряженно, и я затосковала: опять сэр Кристофер будет переживать, и от его переживаний дом устроит всем обитателям конкур, будет сплошной ипподром и скачки с препятствиями… Умеет же мистер Фаулер задать тон непринужденному общению!

— Мне подать напитки? Угощения?

— Нет. Распорядитесь насчет обеда и ожидайте неподалеку.

Не подавая вида, что озадачена внезапным распоряжением (раньше мое присутствие неподалеку при разговорах братьев не требовалось… впрочем, раньше я и секретарем не была), я сделала книксен и покинула кабинет.

Но, тем не менее, озадаченность помешала мне прикрыть дверь неплотно. Самую чуточку.

Нет, подслушивание — это, конечно, важный навык для выживания в мире прислуги, но все же не припомню, чтобы в доме миссис Фитцджеральд я им столь явно злоупотребляла…

Я подумала об этом, и немедленно злоупотребила: замерла у дверей кабинета, прислушиваясь.

— Кристофер, я принес те документы, которые нуждаются в твоем личном внимании. Во-первых, банковский отчет, его нужно проверить и подписать. Я уже проверил, выжимка для тебя на последнем листе, подколота к отчету. Во-вторых, по поводу патентов — есть интересное предложение относительно “Взора”…

Убедившись, что в кабинете не орут, никого не обижают и обсуждают деловые вопросы исключительно в конструктивном и благожелательном ключе, я отлипла от пола и пошла на кухню.

В гостинной задержалась, погладила стену:

— Все в порядке, дорогая!

Осветительные приборы вспыхнули все разом — люстра, настенные бра и даже торшер, который на моей памяти не был включен ни разу, — и тут же погасли. В этом ответе я без труда прочитала надрывно-трагичное “Нет! Не в порядке!”. Вздохнула, еще раз погладила чутко реагирующий на настроение