Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

Тетя Сюй молча склонила голову и стояла не шелохнувшись. Передо мной лежал лист бумаги, исписанный плотными строчками имен. Это был окончательный список имен сообщников, который определился после тщательных проверок.

Я внимательно пробежалась глазами по именам, вчитываясь в одно за другим. Подавляющее большинство было из старых подчиненных прежнего императора – я давно хотела избавиться от них, но теперь, пользуясь делом Лю Ин, мне достаточно было забросить сети лишь раз, чтобы выловить всех дочиста.

Кто бы мог подумать, что причиной столь кровавой бури станет пылкое увлечение слабой нежной девушки.

Лю Ин родилась в семье полководца и с детства жила во дворце. Всю жизнь она провела рядом с Цзылюем как служанка. Но втайне он возлежал с ней как с наложницей. Она была страстно влюблена в Цзылюя. Если бы мы жили в мирные времена, Цзылюй смог бы добавить новые узоры на парчу [74] и официально сделать ее своей наложницей. Но Цзылюй родился в неспокойное время – он сбежал из дворца предателем и замыслил политический заговор, затем его казнили. Он лишился положения и доброго имени, потерял все. От него не осталось даже тела. Обычно женщина, если теряет любимого, в тот же день кончает со своей жизнью, но Лю Ин отличалась вспыльчивым нравом. Скрывая свои чувства, она ждала момента, чтобы тайно убить Сяо Ци и отомстить за Цзылюя.

Даже самая хрупкая служанка, чья жизнь не стоит и гроша, оказавшись в отчаянной ситуации, ради задуманного способна поставить на кон собственную жизнь. Такие люди обладают удивительной силой.

Вот только она – простая служанка. Без поддержки она не могла свободно перемещаться по внутренним покоям дворца. Первым делом, чтобы приблизиться к Сяо Ци, она сменила деятельность. Затем ее повысили в должности, и она стала заниматься продовольствием. Она смогла не только добыть, но и спрятать сильнейший яд, который можно добавить в еду и нанести на острие меча. Достаточно было царапины, чтобы убить Сяо Ци. План убийства, конечно, неидеальный и требовал огромной подготовки. Без скрытой поддержки она никогда не смогла бы добраться до Сяо Ци.

Таких как Лю Ин, служивших верой и правдой императорской семье, во дворце немало. Но тех, кто способен контролировать перемещения слуг, можно по пальцам посчитать. Они тайно собирались, чтобы вместе говорить о своих хозяевах, высказывая обиды на могущественных министров и полководцев. Им никогда не хватит смелости выплеснуть всю ненависть и организовать полноценный заговор, но они, подобно крысам, будут собираться по ночам, строить планы и дожидаться подходящего случая, чтобы начать действовать.

Когда я дошла до конца списка, вдруг увидела два знакомых имени. От потрясения у меня ладони покрылись холодным потом.

Я подняла глаза и посмотрела на тетю Сюй.

– Кто-нибудь еще видел этот список, кроме тебя и меня?

– Никто, – со всей серьезностью ответила тетя Сюй, слегка поклонившись.

Я подняла руку и кинула в нее список.

– Сюй-гугу, ты запуталась!

В конце списка были два имени нянек, которые служили во дворце Юнъань. Они не были из прежней партии императора, но питали глубокую ненависть к Сяо Ци из-за императрицы-бабушки. Тетя как будто не понимала, что эти два имени значат в жизни дворца. Если об их вине все узнают, как императрица-бабушка сможет избежать наказания?

В полдень того же дня я вошла во дворец Юнъань без сопровождения, только с тетей Сюй и парой служанок.

Куда бы я ни шла, у всех перехватывало дыхание и все склоняли головы. В тихом зале слышался шорох развевающихся юбок, скользящей по нефритовым кирпичам парчи да отзвуки покачивающихся и бьющихся друг о друга украшений.

Императрица-бабушка спала, и я не тревожила ее. Даже если бы она проснулась, то сразу заснула бы обратно. Глядя на старое, ссохшееся и спокойное лицо спящей тети, я не знала – радоваться за нее или грустить.

Две нянечки уже переоделись, убрали волосы и неподвижно стояли на коленях в центре зала. Они много лет служили тете, но сегодня, когда они поняли, что дело их провалилось, – осознали, что им будет непросто отделаться, поэтому ждали быстрой смерти.

Я забрала из рук тети Сюй белый шелк и бросила перед ними.

– Вы долгие годы служили императрице-бабушке. За ваши поступки вы заслужили наказания, но души ваши достойны сочувствия. По особому пожалованию вы можете закончить свои жизни с честью.

Виновниц, которым высочайше позволили умереть, обуял страх. Им ничего не оставалось, кроме как исполнить великую милость. Старушки обменялись взглядами, спокойно поклонились мне, а затем трижды поклонились всем присутствующим.

Няня У оторвалась от пола, посмотрела на няню Чжэн и улыбнулась. Глубокие морщинки в уголках ее глаз чуть изогнулись. Она спокойно сказала:

– Я пойду первой.

– Я скоро присоединюсь к тебе, – слабо улыбнулась няня Чжэн. Она смотрела на нее так же тепло и спокойно, как та на нее.

Тетя Сюй отвернула голову и опустила лицо, плечи ее слегка задрожали.

Няня У взяла белый шелковый шнур и медленно ступила в сопровождении двух евнухов во внутренние покои.

Две няни из дворца Юнъань были удостоены высочайшей милости умереть за пренебрежение правилами этикета и неспособность хорошо служить императрице-бабушке.

В деле Лю Ин было замешано более трехсот чиновников. Сто тридцать восемь человек из списка либо были сторонниками прежней партии императора, либо высказывали клевету о делах двора. Их заключили в тюрьму Министерства наказаний. Большинство остальных просто оказались подставлены, доказательств их вины было недостаточно, поэтому я приказала их помиловать. Все те, кого помиловали, были крайне благодарны.

Дали-сы обыскали родственников Лю Ин. Выяснилось, что у нее был двоюродный брат, который выдал свою дочь, рожденную от наложницы, за Сяндун-хоу.

Единственные родственники Сяндун-хоу при дворе – потомки аристократического рода, во главе которого он и стоял. На первый взгляд они поддерживали Сяо Ци, но на самом деле, как оказалось, их не устраивала его военная политика. Родственники Сяндун-хоу отличались лицемерием – на словах соглашались с Сяо Ци во всем, а делали наоборот. Они выступали против Сяо Ци, разжигали недовольство среди детей знатных родов, из-за чего Сяо Ци думал о том, как бы избавиться от этой ветви. Сяндун-хоу был хитер и мог долго хранить свои тайны. Глаза и уши из числа подчиненных Сяо Ци людей до сих пор не могли уловить его.

Никто не ожидал, что Сяндун-хоу окажется той связующей нитью, которая выведет нас на остатки старой