Любовь рождается через кровь и боль - Эрин Юн

– Оппа, позвонил ему, ты же за него переживаешь, это чувствуется…

– Да, Бёнгмин был сегодня странным, но не говорил мне ничего, чтобы я провел время с тобой…

Достав телефон, Донхён без задней мысли набрал своего младшего. Раз гудок, два гудок и включался автоответчик. Встряхнув головой, он набрал его второй раз, и снова то же самое, третий, четвертый, пятый. Он уже начал нервничать и переживать, ведь младший никогда так его не игнорировал. Волнение прервал звонок от отца, который сегодня был в клинике. Быстро взяв трубку, Донхён проговорил:

– Да пап, что-то случилось?

– Донхён, ты нужен в больнице. Бёнгмин, он выбросился из окна. Он жив, но ему будет важна твоя поддержка и забота. Приедешь, я все расскажу.

– Выезжаю!!! Скоро буду!!!

Сбросив звонок, Донхён перевел взгляд на Нугет, которая волновалась, слыша слова своего оппы, ведь по тону было понятно, что он очень испуган. Девушка, собравшись с силами тихо проговорила:

– Что случилось?

– Бёнгмин, я не зря волновался…

– Что с ним?! Он жив?!

– Жив, но я сейчас нужен ему. Обещаю, что как ему станет лучше, я организую Вашу встречу. Вам нужен разговор. Пообещай мне, не творить глупости.

– Обещаю, но и ты пообещай, держать меня в курсе его состояния. Я переживаю и волнуюсь…

– Обещаю, я думаю, его семья не будет против того, что ты тоже будешь все знать.

Поцеловав девушку в висок, Донхён встав, сразу вышел из комнаты и, найдя гувернантку, и попросил ее присмотреть за Нугет, поскольку ему нужно было срочно уехать и если, что-то с ней будет не так, сразу ему позвонить или позвонить ее родителям. Одевшись, Донхён сразу сев в машину рванул с места. В клиники он был спустя тридцать минут после звонка отца, влетев в здание, он сразу направился к операционной, где стоял отец и родители Бёнгмина.

– Что с ним? – взволнованно спросил Донхён.

– Он не сможет ходить, потерял сознание от болевого шока, но чудом остался жив. Ты видел в его поведении, что-то странное сегодня?

– Замечал, мы должны были поехать ко мне, после того как я уеду от Нугет. Все это обсудить и проговорить…

– Как Вы думаете, что спровоцировало на такой шаг? – сквозь слезы проговорил На, мама Бёнгмина.

– Есть предположения, но я хочу поговорить с ним. Хотел спросить, Вы не против, если о его состоянии будет знать и Нугет?

– Донхён, конечно мы не против – на одном дыхании проговорил отце Бёнгмина – Мы к ней хорошо относимся.

– Спасибо, когда он будет готов, я организую их встречу. Им нужно поговорить или попытка снова может повториться…

Возле операционной они провели около четырех часов, и когда вышел врач, все сразу подскочили с места, направляясь сразу в сторону врача.

– Жить будет, но ходить не сможет и это окончательно. Ссадины, переломы все заживет. Сейчас ему нужна будет помощь Донхёна и семьи.

– Понял, когда он придет в себя?

– Лучше поговорить с ним завтра. Сейчас ему нужен отдых, но Донхёну нужно остаться с ним, чтобы сразу успокоить его.

Пока они разговаривали с врачом, из операционной вывезли Бёнгмина, родители сразу заплакали, видя своего любимого сына в таком состоянии, а Донхён аккуратно обняв их, старясь успокоить. Донхён понимал их состояние, но сейчас винил себя больше всего за то, что не остался с ним, ведь если-бы он остался рядом, то этого не случилось.

– Привезите, пожалуйста, его вещи, динозаврика и прощальное письмо, но не читайте его. Главное он жив, нам нужно будет его разобрать, а Вам лучше его не читать.

Родители Бёнгмина лишь кивнули, понимая, что сейчас Донхён был прав. Их сын пошел на такой отчаянный шаг, а значит, ни с кем не захочет разговаривать. Когда они уехали домой, чтобы собрать необходимое, Донхён молча пошел в палату своего младшего, поскольку он не переставал винить себя за то, что не доверился себе. Зайдя в палату, он подошел к постели и аккуратно присев, взял Бёнгмина за руку и тихо заговорил:

– Зачем ты так поступил? Почему мне ничего не рассказал? Я не буду ругать тебя или осуждать, но мы все обсудим, когда ты проснешься. И в этот раз, я не оставлю тебя одного. Да, у меня есть другая работа, но большая часть моего рабочего времени, а также личного я буду с тобой.

Донхён винил себя в том, что Бёнгмин пошел на такой шаг, никого другого. Ведь, он видел его состояние, видел то, что он изменился в поведении. В палату вошел отец Донхёна, который сразу подойдя к сыну, коснулся его плеча, чтобы хоть как-то поддержать. Донхён даже не вздрогнул, поскольку был погружен в свои мысли и размышления. Отец Донхёна спокойно проговорил:

– Сынок, главное, что он жив. Не вини себя, что так все вышло. Понимаю, что он не просто твой пациент, но и вы стали друзьями. В таких ситуациях нельзя работать, но я понимаю, что он никому не откроется кроме тебя, как его не пытали бы. Ты можешь остаться в клиники, чтобы наблюдать за его состоянием. Тебе нужны какие-то вещи?

– Да, главное, что он жив. Я не могу не винить себя, я подмечал его состояние, но он умело отводил все в сторону, понимая, что я могу остаться с ним, а не поехать к Нугет. Он любит ее, а она любит его. Когда он будет готов, я организую их встречу, сейчас важно, вытянуть его их этого состояния и показать, что жизнь не заканчивается на этом. Вещи? Да, как обычно, мама знает, что мне привезти. Я ключи дам.

– Мы привезем к вечеру, а ты позаботься о нем, а остальных твоих пациентов, в рамках психологии отдам другому врачу. Думаю, что он поймет все.

– Кого угодно передавай, но его и Нугет оставь на мне. Она, как и он, никому не откроется, а будет держать в себе.

– Хорошо. Я Вас оставлю, но и ты смотри сынок, не уйди в себя, а если будет, что-то тревожить ты всегда можешь с нами поговорить.

Донхён только кивнул, а отец уже удалился из палаты, оставляя Донхёна один на один со своими мыслями. Посидев еще немного с Бёнгмином, Донхён вышел из палаты, попутно попросив медсестру позвать его, когда Бёнгмин придет в себя, а сам направился в свой кабинет. Зайдя в кабинет, он сразу рухнул на диван, который стоял в углу кабинета. Он погрузился в свои раздумья о