Лабиринты чувств - Татьяна Артемьевна Дубровина

«Узнавай и успевай» — эти же правила установила для себя и Ольга Синичкина, только руководствовалась она ими совсем в других целях.

Узнай, где тебе будет комфортнее, легче и приятней.

Успей вовремя занять это удобное местечко.

А потому и взгляд у нее был иным, нежели у младшей сестры: более цепким, более хищным, более практичным.

Марат никак не должен был перепутать их, если ему всерьез нравилась либо одна, либо другая!

— Согласна, — сказала Юля сестре. — Марат — это полнейшая фигня. Тут ты права.

— А когда я была не права! — безапелляционно заявила Ольга. — Вспомни хоть один случай!

— Ладно, ладно, не заводись!

— И учеба эта долбаная — тоже полнейшая фигня!

Юля вздохнула: она уже видела, что сестру понесло. А когда ее понесет — то уж ничем не остановишь. Однако надо бы все же попытаться:

— Может, попробуешь пересдать свои «неуды»?

— Чихать я на них хотела?

— Оль, а хочешь, я за тебя сдам? Помнишь, в школе мы так делали? Когда у тебя пара по химии в четверти выходила?

— Нахимичились, хватит. Надоело мне все это: сидеть за партой, как паиньке, зубрить, угождать этим дебилам-педагогам…

— Не все же дебилы!

— Для меня — все. Кроме, может, Александра Николаевича. Этот — мужик что надо. Красив как бог. И денег куры не клюют, и по загранкам постоянно катается.

— Какое это имеет отношение к… — начала было Юля, но Ольга, не слушая ее, продолжала:

— Но он женат. Можно бы, конечно, попробовать, закрутить с ним, да жена, говорят, такая стерва — ни за что не отпустит. Держит бедного в ежовых рукавицах.

— Фу-ты, ей про Фому, а она про Ерему! Я об учебе говорю, а не о мужиках!

— А я как раз о мужиках. И нахожу это совершенно естественным. Потому как лично я — особь женского пола. А ты?

— Я тоже, успокойся.

— Что — то не похоже.

— Оль… А как же родители?

— А что родители?

— У мамы сердце… Она так мечтала, чтобы мы получили диплом! Что с ней будет, когда узнает?

Оля изумленно уставилась на нее:

— Откуда она узнает, скажи на милость?

— А как же!

— Да так же! Я не собираюсь ставить черепов в известность.

— Все равно новость выплывет рано или поздно!

— Если только ты настучишь, ненаглядная моя! Чтобы тебя, такую правильную и честную, мамочка с папочкой погладили по головке. А мне бы, напротив, без конца талдычили: бери, никчемная, с нашей Юлечки пример!

Юля обиделась:

— Когда я тебя выдавала? Не было такого!

Ольга глубокомысленно, по-философски промолвила:

— Все однажды случается впервые…

Было ясно, что сестру не переубедить, однако Юля все пустила в ход последний аргумент:

— Тебе так нравится Москва, а теперь ведь придется уехать. Жить-то будет негде, из общаги выпишут…

Ольга возразила:

— «Выпишут» и «жить негде» — это разные вещи.

— Почему?

— Доходит до тебя как до жирафа. Ну, выпишу! Это в документах. А жить-то я останусь в Москве!

— Где?

— Где-где? В твоей комнате. Под твоим именем. Ты ведь, надеюсь, не завалишь следующую сессию? Тебя-то отчислить и выписать не должны?

— Н-нет…

— Ну и прекрасно. Дело в шляпе.

— Погоди… Ты — на мое место. А я?

— Что — ты? Вот эгоистка, все о себе да о себе! У сестры беда, — тут Оля неожиданно всхлипнула, — а она… Хочешь вытурить меня на улицу, да? Оставить без крыши над головой? Ну и пожалуйста! Буду ночевать на вокзалах! Пойду на панель! Вот мамочка обрадуется, если узнает!

— Да нет же! — готовая расплакаться, выкрикнула Юлька. — Я тебя не гоню! Только… мне-то куда деваться?

Ольга моментально успокоилась, сказала рассудительно:

— А зачем тебе куда-то деваться? Числиться тут будешь одна, а поселимся вместе. Главное — через вахту не вдвоем проходить, а по очереди. Нас ведь все путают…

— Ладно, — с сомнением покачала головой Юлия. — Только… не люблю я врать…

— А это будет святая ложь. Ложь во спасение.

— Все равно вранье.

— Пусть вранье, но во спасение же! Только не говори, пожалуйста: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— Я и не говорю, — поникла Юлька. — Я молчу.

— Вот и помолчи! «Молчание — золото», — как сказал какой-то мудрый человек.

— Не все то золото, что блес…

— Зануда! — резко оборвала ее Ольга и, глянув на часы, поспешно вышла из комнаты: у нее было назначено свидание с очередным ухажером, который в данный момент не казался ей «фигней», потому что отец у него был хозяином крупной аудиторской фирмы. Что значило «аудиторская» она, правда, не знала. К чему забивать голову лишней информацией?

Так и полетели годы: для Юлии Синичкиной — студенческие, для Ольги — вольные и беспечные.

Родители оставались в неведении, наивно считая, что обе дочери получают высшее образование.

Приезжая на каникулы в родной Саратов, Юля первым же делом хвасталась своей зачеткой, в каждой графе которой неизменно красовалось «отл.»

Оля же скромно опускала глазки и укоризненно говорила сестре:

— Что за мания — выставлять свои достижения напоказ! Как будто и без того непонятно, что мы умеем учиться!

И Юля, из чувства солидарности, а еще более — из нежелания огорчить мать с отцом, — подыгрывала ей:

— Могут же у меня быть маленькие слабости! Что поделаешь: люблю, когда меня хвалят!

И на другой же день весь город знал, что обе дочери Елены Семеновны и Виктора Анатольевича — круглые отличницы, да не в каком-нибудь провинциальном институтишке, а в Московском государственном университете!

У родителей прибавилось заработков: самые богатые и влиятельные люди Саратова старались нанять их к своим отпрыскам в качестве репетиторов по литературе и английскому.

— Вот видишь, — торжествовала Ольга, — а ты хотела растрепать про мое отчисление!

— Да не хотела я!

— Хотела-хотела, не увиливай!

…Вначале девушки ютились в общежитии на одной койке. Но Юлька не высыпалась: ведь ей нужно было с утра бежать на занятия, тогда как Ольга продолжала нежиться одна в теплой постели, сколько душа хотела.

Затем они тайком пронесли в комнату дополнительную раскладушку — правда, спать на ней пришлось опять-таки младшенькой, как всегда, уступившей более удобное место сестре.

Но вскоре Ольга стала исчезать надолго, иногда на несколько дней или даже недель кряду.

Как грибы после дождя откуда ни возьмись появлялись многочисленные претенденты на ее сердце. И девушка, выбрав того, который казался ей наиболее перспективным в смысле дальнейшей совместной жизни, переезжала к нему.

Тогда Юлька отсыпалась вволю!

Впрочем, ни один Ольгин роман не заканчивался официальным предложением и не длился долго. Что-то