Грезы Афродиты - Фокс Алексис Джей

и посмотрела по сторонам. Убедившись в своем полном одиночестве и на всякий случай пригнувшись, она осторожно пробралась к столу бывшего редактора рубрики «Секреты закулисья». «Ну, должно же тут быть хоть что-то. Должно!» — надеялась она найти любые, даже самые малые наброски того, чем занималась Джоанна. Того, что заставило ее уволиться и отказаться от дела. Ее! Джоанну, блин, Брикс! А затем Эмили, конечно же, воспользуется этим всем, дабы раз и навсегда утереть нос Эмерсон, и получит свое заветное повышение. Не сказать, что план выглядел продуманным и идеальным, но другого у нее сейчас не было.

Аккуратно пролистав все заметки, осмотрев ящики в столах и даже битком заваленное мусором ведро, она так ничего и не нашла. Отчаявшись, села в кресло и устало положила голову на стол.

Часы показывали семь часов вечера, а Эмили так и продолжала отлеживать ухо, грустно следя за шагами секундной стрелки. «Домой, наверно, пора», — смирившись с поражением, подумала она и, неловко потянувшись, уронила на пол коврик для компьютерной мыши. «Еще и корова», — тут же мысленно отругала себя журналистка и, нехотя опустившись на колени, случайно заметила фото, приклеенное с обратной стороны коврика. Фото вывески клуба «Грезы Афродиты» с адресом и ярко-красной надписью на обороте «Сраный Вавилон!».

«Вот же оно!» — воодушевленно подумала Эмили, разглядывая снимок. Чувствуя, как учащается ее пульс, она осторожно положила находку на стол и сфотографировала.

— Эми?! — неожиданно раздался за спиной знакомый голос.

— Эрик! — взвизгнула от испуга та, чуть не выронив смартфон на пол. — Ты! Ты чего тут?!

— С полей, за вещами.

Эрик устало подошел ближе и обратил внимание на привлекающее своей яркостью фото.

— Брикс, что ли, забыла? — Он повернул снимок на столе.

— Не знаю, — пожала плечами Эмили. — Искала тут ее заметки, дописать статью надо. Лукреция так-то задание дала… Ну, мол, посмотреть, как я себя проявлю, все дела, и увидела вот. — Она с трудом подбирала слова, стараясь звучать убедительно.

— Так ты ходила к ней? Серьезно?! Эми! Это же…

Эрик импульсивно рванул к ней и в искреннем порыве радости попытался обнять, но Эмили, прижав смартфон к груди, резко отступила.

— Надо… Может… может, отметить? — неловко продолжил он, опустив руки.

— Прости, — смущенно прошептала Эмили и, в спешке накинув джинсовую куртку, тут же помчалась к выходу из офиса.

— Эми, постой! Постой же! Я не хотел!

Незадачливый коллега, будто ожидая, что она вернется, все сверлил взглядом закрытую с той стороны дверь. Эрик понимал, что поспешил, что нарушил ту заветную дистанцию, которую так свято всегда соблюдал. Поддался эмоциям… желанию радоваться, праздновать вместе с ней. А сам… сам даже боялся позвонить, узнать, как она. Ведь если бы с Лукрецией все прошло не так и Эмили бы нуждалась в утешении и поддержке — хотя бы словом, хотя бы звонком, — то он был просто обязан набрать ее номер, но снова, увы, не решился.

С силой ударив кулаком по столу, Эрик тут же возненавидел себя и уныло склонился над снимком клуба. «Сраный Вавилон», — алая надпись будто ожила в отражении его глаз и закровоточила. Каждая буква в ней, казалось, источала опасность, заставляла волноваться. «Да не пойдет она туда, хватит накручивать. Она же сказала, заметки искала», — подумал он и, схватив фото, разорвал его на мелкие кусочки, а затем затолкал как можно ниже в мусорное ведро.

В мрачной комнате продолжало висеть молчание, а часы так и показывали девять вечера.

«Дура! Вот же дура! Ну почему я с Эриком-то не осталась? Праздновали бы сейчас в каком-нибудь ресторане мной же придуманную победу. Да блин, хотя бы взвесила все последствия, а не бежала сломя голову в этот гребаный клуб. И что я хотела этим доказать? Вот что? Что мой страх в кабинете ведьмы был исключением каким-то? Что я ничего не боюсь? Дура! Дура! Как же я ошибалась…» — прокрутив пролетевший за секунды в голове день, Эмили вновь перенеслась в мрачную комнату, где сейчас стояла перед роковым, как она считала, выбором, и уже точно понимала, что не просто боится, а испытывает нечеловеческий ужас.

«Нужно собраться… Собраться. Слишком поздно отступать, да и просто нельзя. Нельзя лишать себя смысла жизни, своих желаний, своего «я» из-за каких-то там общественных стереотипов, аморальности, стыда, нравственных принципов и этой долбаной школьной травмы со Стивом. Просто нельзя. А клятва? Клятва на могиле мамы? Я же обещала ей. Нет, решено, если это цена за спасение других, то так тому и быть. Пусть я пожертвую собой, телом, гордостью, но зато не позволю этим клубам, извращенцам и насильникам спокойно существовать. Не дождетесь. Просто не дождетесь. Я получу эту должность, я буду писать о вас правду, буду выводить на чистую воду и закрывать. Закрывать вас всех. Мама, слышишь? Я пойду до конца», — взвесила ситуацию Эмили и, смотря в глаза охраннику и своему страху, сделала уверенное движение вперед.

Шаг за шагом ее стройный силуэт, ранее сокрытый во мраке, медленно обретал черты и заполнялся багряным свечением лампы. Скрип потолочного вентилятора становился все громче, а раскаленные потоки воздуха, идущие от него, буквально высушивали катившиеся по щекам слезы.

— Вниз, — властно указал охранник на расстегнутую ширинку.

В этот момент ее лицо больше не выражало никаких эмоций: ни тревоги, ни ужаса, ни волнения. Не было ничего. Даже влажные дорожки, где совсем недавно текли блестящие ручейки, пересохли. В глазах царила пустота. Опустив взгляд, Эмили встала на колени и смахнула в сторону взмокшую от пота, цеплявшуюся за ресницы челку.

— Доставай, — охранник грубо закинул ладонь ей на затылок.

Не раздумывая ни секунды, Эмили осторожно запустила пальцы в ширинку его брюк и, высвободив член из плена трусов, медленно и аккуратно вытащила наружу. Робко подняв глаза, она посмотрела в равнодушное, но привлекательное лицо охранника, а затем прикоснулась к основанию члена. Нежно сомкнула пальцы вокруг и сразу ощутила, как его гладкая плоть начала расти в размерах.

— Гладь. — Охранник облокотился на кирпичную стену, придерживая Эмили за затылок.

Безоговорочно повинуясь, она не спеша провела кончиками пальцев по его затвердевшему члену. Багряный свет лампы ярко отражался в ее бесцветном маникюре и вспыхивал на ногтях при каждом поглаживании влажной от пота плоти. Плоти, непонятно почему искушающей, манящей, но в то же время отвратительной и грязной. Вспотевшей рукой Эмили застенчиво сдавила основание стоящего колом члена и плавно скользнула к головке, а затем не спеша вернулась обратно, полностью оголив ее.

— Быстрее, — наматывая на кулак волосы Эмили, прищурил глаза охранник.

Это доминирование, эта власть, эта