В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси - Любовь Сушко

Ознакомительный фрагментхорошо все помнила, что трава, деревья, замки оживали и обретали и краски свои, и запахи. И только старик (его лицо всплывало в памяти и снах) возникал перед нами. Он излечил дочь конунга, хотя тот отнял у него всех трех его сыновей, и они навсегда остались врагами.

Я уговорила Дира, мы потом пошли к старику. Он был добр, почти ласков. Да и я очень хотела его увидеть, поговорить с ним. Но каким же старым и суровым он тогда мне показался. Он подарил голубой камень с причудливыми узорами, и я сохранила его на всю жизнь, и носила на шее, уверенная, что он оберегает от всех бед. Но никогда и никому не показывала больше свое сокровище. Он предсказал, что я всегда буду выходить сухой из воды и ничего дурного со мной никогда не случится.

Глава 4 Явление

А потом в том мире все переменилось, потому что непонятно откуда появился странный незнакомец. Интересовал его, конечно, Рюрик. Любому было понятно, что он что-то замышляет. Наверное, я первая забила тревогу, как только почувствовала это. Рюрик ничего не чувствовал, и доверял ему сильно. Он почти смог его похитить, но воины отца отняли Рюрика в последний момент, а похитителя помиловали по приказу матери, посадили на корабль и отправили туда, откуда он явился.

Тревоги немного улеглись. Тогда все обошлось, но было понятно, что появится еще кто-то, дед наш, живший так далеко, не смог бы оставить нас в покое, зная, что у него родился внук, единственный наследник. Ему было уже так много лет, что только и оставалось думать о возвращении Рюрика домой.

Матушка призналась, что скоро Рюрик покинет нас навсегда, он станет конунгом в том мире, откуда она к нам явилась. Сам братец мой только об этом и говорил в те дни, а после того случая спал и видел себя в далеком мире. Вот и я потеряла покой и сон после всего, что с нами случилось.

Его судьба решилась давно, а моя? Как можно было жить с такой неопределенностью в душе. Мне вовсе не нравилось болеть, но я поняла, что только когда больна, они все меня замечают. Но ребенком я, как говорят нянюшки была крепким и здоровым, потому внимания и не обращали, а болеть мне все-таки не хотелось, ничего в том не было хорошего

Время расставаться с братом наступило стремительно. Помню, как вместе со своими воинами он уселся в ладью и растаял в тумане, мне казалось тогда, что мы больше никогда с ним не встретимся.

Я бросилась в комнату и оставалась там несколько дней, так пусто и уныло было все вокруг без него. Но кажется никто этого даже и не заметил, потому что служанки не били тревогу, не твердили, что я пропала или заболела. А раз этого не случилось, то делать я могла все, что вздумается.

Никогда потом я не чувствовала себя такой слабой. Но одиночество всегда было таким привычным делом, что оно даже и не тяготило вовсе, а так, доставляло какие-то неудобства. Я считала себя самым несчастным человеком в мире, хотя жены, среди которых я росла никак не могли понять этого, потому что они были заняты делам, и скучать им было некогда. И они радовались каждой мелочи, были всем довольны.

Гида крепко спала, когда после своего заточения я вышла в сад, залитый лунным светом. Тогда я и стала просить у Фрик, чтобы она прислала мне прекрасного князя. Я могла бы обратиться и к славянской богине Ладе, о которой рассказывала матушка. Но считала, что та была слишком далеко и она не сможет меня услышать, даже если бы и захотела, а разве у нее мало просящих и без меня, наверное, не успеет исполнять все, что требуется от нее. Но душа моя все равно стремилась туда. Куда так поспешно ушел мой любимый брат. Я же хотела любить горячо, единственного и неповторимого. В тот день я и столкнулась с воином отца. Но в тот раз он прошел мимо меня, даже не заметил.

Рус не мог справиться с Рюриком. Но я взглянула на незнакомца и убедилась, что так как брата никого и никогда больше любить не буду. Но как воин смеет не смотреть на дочь конунга, вот это было непонятно. Рюрик далеко, и если мы еще встретимся, то не скоро. Если поверить послам и дарам его, то все у него в Новеграде замечательно. Я могла бы порадоваться этому. Жаль только, что я останусь дальше всех, и не могу и приблизиться к нему. Тогда я во второй раз взглянула на Руса, чуя сердцем, что в нем мое спасение таится.

Когда мы разговорились, Рус назвал себя княжеским сыном. Мне хотелось в это поверить, хотя кто же мог знать, как там все на самом деле. У него было еще и датское имя, его звали Сигурд. Воины часто скрывали свои имена, в том не было ничего удивительного. Никто не хотел, чтобы колдуны через имя действовали и навели порчу. Я тогда пообещала Русу, что он ни о чем не пожалеет, я сохраню тайну. Мы стали с того дня встречаться тайком, и так как никто за мной не следил, то сделать это было не так сложно. Рус казался спокойным и рассудительным, от него веяло силой и надеждой, хотя разглядела все это я не сразу. Только со временем стало все проясняться. Да и я сразу почувствовала себя взрослой, когда он появился рядом.

Когда я едва укрылась от отца во время одного из свиданий, то задумалась о том, что может получиться, если тайное вдруг станет явным. Но долго о том думать не стала. А если и боялась, то не за себя, а за Руса больше всего. Понимала, что если отец обо всем узнает (мать я надеялась уговорить и убедить,) то мне точно не снести головы. Первой все заметила моя служанка Гида. И уговаривать никому ничего не говорить мне пришлось ее, а это тоже оказалось не так-то просто.

Глава 5 Перемены