Лукан. Конец - Адриана Бринн

Лоренцо кивает, придвигается ближе и нежно целует брата-близнеца в лоб.

— Очень хорошо. Пусть победит лучший брат.

Он отворачивается от брата и выходит в зал. Все взгляды устремлены на него. На лицах у всех смешанные эмоции. Ярость, растерянность, предательство, страх и самое удивительное… гордость.

— Святая троица всегда была самой опасной преступной организацией по всей стране и во всем мире, но каким-то образом мы потеряли уважение большинства наших союзников, а наши враги нашли способы проникнуть в наши ряды и внедриться в нас изнутри. Крысы есть, и мы их выведем на чистую воду. Лучшего кандидата на пост капо, чем я, не найти, и сегодня я покажу вам, почему я был рожден, чтобы руководить.

— Добро пожаловать в новый рассвет Святой Троицы. — Лоренцо раскидывает руки, словно Иисус приглашает своих верных учеников следовать за ним на миссию. Пусть с хреновой миссией, но все же, сравнение подходит.

— Кто-нибудь хочет бросить мне вызов? — обращается он к Томмазо и Габриэле. Они не говорят ни слова. Они всегда хотели убрать Бенедетто с дороги. Лоренцо сделал так, чтобы у них не было никаких возражений. Они не тупые, они должны понимать, что Лоренцо — это дикая карта. Никто не может его контролировать. Не совсем. — Я так не думаю. Давайте продолжим церемонию, хорошо?

Он подходит к клетке, забирается в нее, открывает дверь и заходит внутрь, оставляя ее открытой для своего противника. Он снимает свою окровавленную рубашку и предстает перед нами в одних черных трениках. Все стоят неподвижно и смотрят, как он машет нам рукой, словно кукла, склонная к убийству и психозу.

О, черт.

Ну вот и все.

Я не могу позволить ему забрать мой титул.

Если я проиграю ему, пострадают мои сестры.

Я ловлю взгляд Томмазо, и его лицо говорит само за себя.

Судьба Джианы и Кары в моих руках.

Я должен уничтожить их всех, пока не останусь один.

Другого пути нет.

ИНИЦИАЦИЯ

ЛОРЕНЦО

«Ты любишь мою темноту?» — Лоренцо

Это мой конец.

Конец всему, что мы знали.

Мне не составит труда одолеть Лукана и сестер Паризи, но моего брата? Я потеряю единственную оставшуюся во мне человеческую черту. Да и то не факт, что у меня их вообще много. Вэл отказывается отступать, и я его понимаю: он считает это единственным выходом, чтобы защитить ее. Он до сих пор обижается на меня за то, что я сделал, но я сделал это, чтобы защитить его. Бенедетто никогда бы не принял странную девушку. Он был неумолим в своем стремлении разлучить их, и я не думаю, что он не смог бы причинить девушке боль или, что еще хуже, убить ее. Итак, я сделал грязное дело и обезопасил их обоих, но поблагодарили ли они меня?

Нет.

Теперь мы оба противостоим друг другу. Вэл — из бескорыстных побуждений, а я, как всегда, наоборот. Я хочу сохранить Андреа в безопасности, но я так же хочу этого. Я хочу всего этого. Я хочу стать Капо Святой Троицы, но вторая половина меня стоит на моем пути.

— Как и предыдущие поколения, мы должны доказать, что достойны титула Капо.

Теперь я смотрю на своего брата.

— Ты выполнил свою задачу, брат, теперь моя очередь.

В его глазах мелькнули стыд и гнев.

— В чем именно заключается твоя задача, Лоренцо?

Сладкий голос принадлежит рыжеволосой кукле, которая преследует мои сны и правит моими кошмарами. Я не обращаю на нее внимания. Не могу. Она заставляет меня чувствовать, а мне нужно держать свои эмоции под контролем для того, что я собираюсь сделать. Но Валентино знает. Мне не нужно говорить, потому что он знает, что должно произойти дальше. У семьи Николаси может быть только один босс.

Я.

Вэл делает шаг вперед и направляется к боевому рингу. Он забирается внутрь и закрывает дверь клетки, заманивая нас обоих в ловушку. Звук закрывающейся двери оглушителен. Мы не выйдем из этой ситуации невредимыми. Тот, кто останется в живых, станет следующим боссом Николаси. Мой брат-близнец снимает свою черную водолазку и встречает меня в центре боевой клетки. Я смотрю на брата, и, кроме его платиновых светлых волос, все остальное — зеркальное отражение меня самого. Если бы я был лучшим братом, я бы позволил ему взять титул и заполучить девушку, но я слишком эгоистичен. Я похож на своего покойного дядю, Деметрио. Тот самый, который причинил моим родителям столько боли. Валентино и Андреа — хорошие.

Не я.

Я — худший из них.

Это только доказывает это.

Я могу справиться с братом. Я уверен, что смогу справиться с ним, но Лукан? Он лучший боец из всех нас. Он всю жизнь боролся за выживание. Я хочу этого больше, и это делает меня его самым сильным соперником. Арианна и Кадра мне не соперники. Семьи знают это, но все равно дают им надежду, что однажды они смогут возглавить Святую Троицу.

Хоть это и дерьмо.

Они не будут вести меня.

Не потому, что я считаю их неполноценными или непригодными для управления людьми, а потому, что я точно знаю: я рожден, чтобы быть боссом трех семей.

Это у меня в крови.

Нет ничего, чего бы я не сделал ради этого, даже подыграть. Сыграть роль послушного солдата, который остается в строю. Черт, это не весело.

Краем глаза я наблюдаю, как Томмазо выходит вперед и обращается к залу.

— Сегодня вы сражаетесь за свой титул. Вы больше не друзья, не братья и сестры. Тот, кто рядом с вами, — ваш враг, а что мы делаем с врагами? — Томмазо жестоко улыбается, прежде чем продолжить. — Мы уничтожаем их, пока не останется ничего, кроме плоти и костей… пока не останется ничего, кроме сладкого, сладкого хаоса. — Как быстро эта сука забыла о теле Бенедетто, лежащем мертвым на полу? Он был его ближайшим другом, доверенным лицом и подчиненным Святой Троицы на протяжении почти тридцати лет. Это лишний раз доказывает, что дружба в мафии недолговечна; есть только скрытые угрозы, замаскированные под надежного друга.

Я опускаю взгляд на свою правую руку и замечаю, что все еще держу пистолет Бенедетто. Валентино наблюдает за мной, как охотник за добычей. Я снова открываю дверь клетки и бросаю пистолет к ногам Риана. Засранец не делает ни малейшего движения, чтобы поднять его.

Конечно, блядь, конечно.

Ласковый пес Бенедетто никогда не делает того, что ему говорят.

Я возвращаюсь туда, где оставил Вэла, стоящего посреди