Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

и юбками, и к большой своей радости, смешанной с изрядной долей унижения, свершила все, что требуется. Затем расправила свои сложные одежды в обратном порядке. Впереди меня скрипнул снег под чьими-то шагами. Я подняла глаза и увидела то, что заставило меня оглушительно взвизгнуть. Точнее, сказать того.

Держась одной рукой за голую ветвь дерева, склонив голову, на меня с интересом смотрел человек с темно-синей, почти черной, кожей и ярко-желтыми белками глаз. Одет он был, как оборванец. Но и это было бы не так страшно, как его улыбка, обнажившая ряды заостренных черных на вершинках зубов. Вот тогда-то я и завизжала.

– Аторх! – крикнул Ворон.

Глава Четвертая. Первые потери

Еле слышно просвистел воздух возле моего уха – это клинок Килиана мелькнул на мгновение серебристым отблеском, в тот же миг Десволин грубо дернул меня за локоть, оттаскивая подальше от аторха.

Он, Ворон и Даррох как по команде обнажили мечи и окружили меня с трех сторон и замерли, напряженные, как натянутые струны. Туман мягко обходил пятачок заснеженной земли, который мы занимали, вглядываясь в сумеречный лес, который вдруг стал выглядеть жутким и враждебным.

В просвете между плащами Десволина и Дарроха я разглядела как Борх отпинывает в сторону нечто круглое – голову чудовища? Было страшно и одновременно любопытно: я ведь ни разу не видела ни одного аторха, только слышала о них да еще видела рисунки, которые передавались из рук в руки и разносились по миру перехожими людьми.

– Едем дальше! Привала не будет! – хмуря темные брови, сказал командир нашего маленького отряда.

– Ну, один аторх – не самое страшное, что могло произойти! – сказал самый молодой из тиульбов, русоволосый Десволин, который был истинным исполином и обладал таким широким разворотом плеч, что в шерстяном плаще выглядел просто горой. Я читала в его голосе самонадеянность.

– Только где ж ты видел, чтобы они бродили поодиночке? – Туман, кажется, понимал немного больше и не разделял его спокойствия. – Что-то его приманило.

– А главное, так близко к Долине… – присоединился к нему Килиан. – Напугалась? – он посмотрел он на меня с долей участия во взгляде.

Почему тиульб решил вдруг, что после происшедшего он может так запросто обращаться ко мне, как к одной из своих низкородных подружек, было неясно. Но, положа руку на сердце, страху я натерпелась большого. Однако их разговор испугал меня сильнее самого аторха – эти страшные твари были совсем близко к моему дому. Кто знает, может быть жертва моя будет напрасной, и я даже не успею достигнуть Излаумора, прежде чем орда темнозубых монстров… Впрочем, не будем об этом даже помышлять.

Но тиульбам знать о моих страхах было ни к чему, поэтому я повела плечами настолько выразительно, насколько это можно сделать внутри мехового одеяла, и молча проследовала в свою куриную клетушку на колесах. Все в мгновение ока расселись по своим коням, и клетушка вновь покатила. Воины, думая, что я ничего не слышу, переговаривались.

– Видали, какая? – тихо засмеялся Десволин, уверенный, что скрип колес и цокот копыт заглушают для меня его слова.

– Такое чудо вижу впервые, – ответил ему Туман. – Как будто куколку фарфоровую везём. Дурные у меня предчувствия, ох, дурные…

– И у меня также, – кашлянул Борх.

– А я впервые вижу и девку с сиреневыми волосами. И аторха, который вместо того, чтобы сразу кинуться и разорвать свою добычу, стоит и любуется на нее, – мрачно подытожил Ворон.

– Даррох, ты чего думаешь? – спросил неугомонный Десволин, у которого вдруг развязался язык.

– Я думаю, что дело наше неблагодарное, и шкурами рискуем мы зазря, – со вздохом пояснил рыжий тиульб, который по причине недостатка зубов сильно шепелявил.

– Это почему это?

– А потому как, даже если мы благополучно доставим Айволину невесту в Излаумор, Волчица тут же придушит ее. И хорошо, если только ее, а не вместе с нашим королем, удумавшим обжениться.

Тут мои уши напряглись на пределе своих природных возможностей. О какой волчице идет речь?

– Айна проглотит и не поморщится. Это да, – хохотнул Десволин.

– Заткнитесь уже, – буркнул на них Килиан Борх. – Едем молча. Ждем желтоглазых.

Дальше воцарилось молчание. Под однообразное покачивание и шорох колес я погрузилась в глубокий сон.

Во сне мне виделись сиреневые розы, цветущие зимой в нашем саду, отец, обнимающий сестер, которые так и остались навсегда малышками, и Вереск, чертящая охраняющие знаки, стоя на крыльце Великого дома.

– Ты больше не Цветочек, – сказала она мне вновь и начертала очередной знак оберега. – Прощай, Иммериль.

Она ушла! Я широко раскрыла глаза с полным осознанием того, что наша с ней незримая связь вдруг лопнула. Удар Борха убил ее, или Вереск добровольно передавая ему ответственность за меня, отдала то, что удерживало ее в живых?

Что-то было не так. Моя повозка стояла на месте. Негромкое ржание издала лошадь Ворона справа от меня. Я вслушалась и попыталась разглядеть в узенькое окошко хоть что-то, но стояла глубокая ночь и тьма кромешная. Судя по звуку мягкого приземления, Десволин спешился. Остальные уже стояли на ногах. Тихо-тихо вынул меч из ножен Даррох.

Они чего-то ждут. Я выхватила из кошелька кинжал, казавшийся мне не грознее зубочистки, и сжала его рукой, отчего ладонь накрыла почти все лезвие.

Еще мгновение. И послышались топот, рычание, и лязг мечей. Глаза мои разглядели мелькание множества человекоподобных силуэтов. Аторхи, и на этот раз их было много. Коротко вскрикнул Даррох, выругался Ворон.

Моя повозка вдруг начала раскачиваться и повалилась набок, дверцей вниз. Я догадалась, что это сделал силач Десволин, чтобы тварям сложнее было до меня добраться.

Послышался удар, затем еще один: кто-то пытался пробить дыру в моем убежище. Еще немного и внутреннюю обивку повозки разорвал короткий широкий клинок, который с фанатичным упорством стал увеличивать проем. Темная рука пролезла внутрь вслед за клинком и я в исступлении ужаса стала колоть ее своим кинжалом. Рука исчезла, но следом появилось еще две, которые стали ковырять обшивку, отрывая от нее куски. Наряду с этим кто-то другой продолжал долбить повозку снаружи.

Шум боя не стихал, и в появившийся проем сунул голову, а затем и плечи, один желтоглазый. Он потянул ко мне свои руки, и тут же сник, наполовину повиснув в дыре и почти касаясь своим отвратительным лицом моего.

– Жива? – спросил Туман снаружи, и не успела я ответить, как он глухо вскрикнул и повозка качнулась от навалившегося тела.

Не прошло и половины шааза, как все кончилось. У меня испарина выступила на лбу и зубы сжались до скрежета