Дочь тьмы - Валерия Аристова

камню. Кромешную тьму разрезала лучами алая луна, и только в ее свете было что-то видно впереди. Все вокруг казалось тоже алым. Ветер притих, и воздух стал недвижем и холоден. Вдыхая его, казалось, ты замерзаешь изнутри, но Габриель прижимался к гриве коня, греясь о его разгоряченное тело. Каждый звук отражался от каменных стен, каждый звук грозился вызывать камнепад и страшню смерть.

Конь перешел на шаг, а потом и вовсе отсановился. Ущелье закончилось, справа теперь была пропасть, глубину которой можно было оценить по бестевшей в лунных лучах реке далеко внизу. Слева возвышалась отвесная скала, которая, казалось, нависала над ними. Кони сбились в кучу, и замерли, поводя ушами. Габриель стукнул коня ногой, но тот не сдвинулся с места.

— Похоже, лучше повернуть назад, — сказал самый старший из его спутников.

Голос его звонко ранесся по горам, отражаясь от темных скал.

— Мы проехали большую часть спуска в долину, — ответил Андрэ почти шепотом, — хотя обычно спуск занимает весь день.

Все посмотрели на Габриеля, который слушал отдалленный волчий вой. В душе его росла тревога. Конь перебирал ногами, танцуя на месте, и Габриель не понимал, как поступить лучше. Ужас мешал думать, а сердце билось, казалось, в горле.

— Все же лучше идти вниз, — наконец сказал он, — до утра мы спустимся в долину.

— Если нас не накроет еще одной бурей, — сказал пожилой спутник, — а деться тут некуда.

— Но и в ущелье оставаться небезопасно, — парировал Габриель, захваченный мыслью, что скоро они окажутся на плоской и устойчивой земле.

Скалы под ногами дрогнули, будто предупреждая о чем-то. Кони зафыркали, и Габриель увидел, как весь его отряд одним движением рванул с места в карьер. Его же конь замер, как вкопанный. Габриель попытался заставить его идти, но конь попятился, будто знал что-то, чего не знали другие кони. Тут земля дрогнула еще раз, и Габриель видел, как скала медленно стала оседать на дорогу. Туда, где в этот момент гнали обезумевшие лошади, неся на верную смерть своих всадников. Раздался гул, земля снова подалась, раскалываясь надвое, конь Габриеля попятился, потом встал на дыбы и Габриель не удержался на его скользкой от пены спине. Он упал, больно ударившись о камень, и уже не веря в спасение, наблюдал, как конь несется следом за остальными. Скала вдруг с оглушающим рыком рухнула вниз, землю еще раз тряхнуло. Габриель закрыл руками голову, вдыхая пыль и заходясь в приступе кашля. Камни барабанили его по спине, плечам, он кричал, призывая Господа, и пытался отползти куда-то, хотя знал, что рядом пропасть. Паника окончательно овладела им, не давая мыслить здраво. Буря ухнула, сгибая деревья и кидая ему в лицо каменную крошку. И, теряя сознание, он в этой пыли, в гуле беснующейся природы, снова услышал вой волков.

Вот и все. Сердце остановилось, пропуская удары. Стало холодно. Сейчас его растерзают волки. Габриель не мог пошевелиться, обнаружив, что большой камень придавил ему ногу. Ноги скорее всего уже нет, решил он, хотя совсем не чувствовал боли. Только холод, который не давал ему шевелиться. Чтож, нужно умереть раньше, чем его съедят заживо.

Волчий вой был уже близок. Вот и они. Волки. Огромные, серые, с высунутыми, как у собак, языками. Морды волков оказались прямо над ним. Он откинулся на камни, надеясь, что страх позволит ему потерять сознание. Но волки не причинили ему зла. Они постояли, смотря на него горящими глазами, потом одновременно все развернулись и… одним прыжком взлетели в небо, отзываясь на протрубивший, словно гром, охотничий рожок. Габриель следил за их телами на фоне звезд и красной луны, не зная, сон это или бред. Волки в небе были не одни. Впереди скакал призраком огромный белый олень, отталкиваясь копытами от звезд, а следом на огромном коне несся его знакомый старик с одним глазом и длинной белой бородой. За ним, кто с улюлюканьм, кто наперевес с копьем, с арбалетом, следовали всадники, сопровождамые вместо гончих волками.

Вот и все, это и есть смерть, решил Габиель, закрывая глаза. Ему было все равно, что происходит вокруг, и что будет с ним самим. Ему было не холодно и не страшно. Сердце перестало стучать, как сумасшедшее. Он лежал, смотря в небо и наслаждаясь красотой бега темного иноходца и плавными прыжками оленя от звезды к звезде…

Глава 4

Туман

Серые облака гнал ветер. Где-то брезжил рассвет, немного разбавляя кромешную тьму неясным светом. Несмотря на разгар лета ночью выпал снег, и лежал на руках, на волосах, стекал струйками воды с лица. Снежная поземка стелилась по дороге, перекореженной ночным обвалом.

Габриель смотрел в небо. Птицы, что ночью кружили над ним, куда-то делись. Вернувшееся сознание подкидывало обрывки воспоминаний, и он попытался вытащить ногу из-под камня, но застонал от резкой боли. Лучше не шевелиться и ждать конца. В любом случае до вечера он не доживет, замерзнет, или умрет от нагноения.

Он поднял руки, рассматривая их. Ободранные в кровь, они казались красными руками старика, а не холеными руками юноши-придворного. Что ему виделось в бреду? Белый олень, скачущий по звездам, старец с бородой, летящий на коне по небу, и стаи волков, следующих за ним… Он скривил губы. Хорошо же его пришибло камнем. Удачно. Есть, что вспомнить.

Тут послышался волчий вой. Габриель дернулся, понимая, что его найдут достаточно быстро. Стать пищей хищников ему совсем не хотелось. В конце концов, он дорого продаст свою жизнь. Он попытался сесть, но понял, что это практически невозможно. Задохнувшись от боли и слабости, он упал обратно на камни, вспоминая сразу всех чертей и святых. Были сломаны ребра, и любое движение причиняло безумную боль. Вот почему ему было трудно дышать. Он набрал побольше воздуха, от чего на глазах выступили слезы. Вой приближался, а он лежал совершенно беспомощный и ждал своего незавидного конца, сжав рукой какую-то палку, слишком маленькую, чтобы прибить ею даже волчонка.

Снег прекратился, а утро принесло с собой густой туман. Он клубился, являя чудные образы, и приглушенно выл волком. Габриель смотрел на клубы тумана, как завороженный, в любой миг ожидая страшной смерти, чувствуя себя зверем, попавшим в капкан. Ему отчаянно хотелось жить.

Вот вой приблизился, и в тумане появились силуэты. Серые пасти, горящие глаза, уставившиеся на него, длинные мохнатые лапы. Он попытался отползти, но нога, застрявшая под валуном, не дала ему шевельнуться. Ужас