Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости - Лина Калина

Я не отвечаю, чувствуя, как ледяная рука сжимает сердце. Тон, жесты — всё в нём дышит холодом. Слова, которые никогда бы не произнёс мой Дима.

Жгучая обида накрывает волной. Ещё вчера я верила в его любовь, строила планы. А сегодня… Память услужливо подбрасывает картинку: Дима в объятиях моей лучшей подруги. Предатели. Оба.

Резко дёргаю руку на себя, но Дариус сильнее сжимает запястье, заставляя меня всхлипнуть от боли.

— Я спросил: ты поняла, Ирис? — рычит он. Его пальцы впиваются в моё запястье с новой силой. — Даю тебе последний шанс признаться и сохранить свои чудные волосы нетронутыми. Признавайся, на что ты потратила целое состояние? Куда делись капли с моего счёта? Идиотка! Это были ресурсы Цитадели! Отвечай же! И прекрати пялиться на меня, будто не понимаешь, о чём речь!

От его тона, от грозного блеска глаз мне становится страшно. Если бы знать, на что настоящая Ирис потратила состояние…

— Капли? — переспрашиваю хриплым голосом, лихорадочно соображая, о чём он.

«Валюта Империи, — тут же отвечает Руни. — Вчера вы использовали их, чтобы расплатиться с кланом Призраков за усовершенствованную технологию РОСИ. Часть капель была потрачена на установку артефакта в вашу руку, лиора».

«Вот умница, эта Ирис, — проносится в голове. — Наверное, она уже тогда предчувствовала, что её ждёт. А РОСИ… Да, определённо ценное приобретение».

Мысль обрывается, как только Дариус снова рявкает:

— Да, капли. Прекрати плевать на мои вопросы! До сих пор думаешь, что я играю и развода не будет?

Он встряхивает меня, больно стиснув плечи. В его глазах — вихрь ярости.

— Куда ты их дела? — цедит он, склоняясь так близко, что я чувствую на своих губах его дыхание. — Отвечай же! Проклятье!

Каждое его прикосновение, словно удар хлыста, оставляет на коже жгучий след.

Но в самой глубине души, пробиваясь сквозь липкий ужас, разгорается пламя протеста.

Он не смеет! Не имеет права унижать, ломать, распоряжаться мной, словно вещью!

— Пусти, — голос, к собственному удивлению, звучит твёрдо и чётко. — Понятия не имею, о чём ты. Спроси свою любовницу, может, она прикупила себе новую технологию?

Дариус замирает. Его пальцы на моих плечах непроизвольно разжимаются.

— Кэтрин никогда бы так не поступила. Злишься, что я выбрал её, а не тебя? Только в твоей постели я умираю от холода. Ты скучная, никчёмная, Ирис. И магии в тебе нет. Ты пустышка. Сломанная. Ничего не стоишь, — выплёвывает он, и я чувствую, как по лицу бегут обжигающие волны стыда.

Рука взлетает сама, заставляя его замолчать.

Щека горит от пощёчины, но он лишь усмехается, потирая ушибленное место.

И тут, словно по велению судьбы, тяжёлые белые двери с шумом распахиваются.

7. Приговор

Дариус, с тенью насмешки в глазах, предлагает мне руку, согнутую в локте. Жест механический, продиктованный скорее приличиями и желанием сохранить фасад идеальной пары перед Советом.

Делаю глубокий вдох, собирая волю в кулак. Нужно выдержать этот спектакль. Ради себя. Будущего. Ради настоящей Ирис.

Слегка коснувшись пальцами его локтя, вступаю в прохладную тишину зала. Сердце ударяется о рёбра, но я, вместо того чтобы смутиться, гордо вскидываю голову и распрямляю плечи.

Все расступаются перед нами, будто перед надвигающейся чумой.

Каждый шаг к центру зала даётся с трудом, словно иду я по раскалённым углям, а не по отполированному до блеска мрамору.

Сотни глаз впиваются в меня, оценивая, вынося безжалостный приговор. Любопытство, насмешка, презрение — вся палитра пороков отражается в этих взглядах, заставляя ёжиться от отвращения.

В глубине зала, возвышаясь над собравшимися, стоит трон — монументальный, сияющий золотом и драгоценными камнями. На нём восседает юноша, которому на вид едва ли исполнилось пятнадцать.

От трона расходятся длинные столы, задрапированные тяжёлым голубым бархатом. За ними сидят мужчины и женщины в серых нарядах. Их лица непроницаемы.

«Император, — поясняет Руни. — Вокруг него — Совет».

— Приветствую пламенорожденного императора Сильрика III и Совет. — Дариус уважительно склоняет голову. Его голос звучит чётко, каждое слово — на своём месте. — Я, Дариус Рейвен, высокорожденный Атертон, пятый генерал-защитник Цитадели. Прошу Совет и императора рассмотреть запрос о разводе с Ирис Мелани, высокорожденной Аль’Маар. Принимая во внимание неспособность моей супруги исполнить свой долг перед домом Атертон, Цитаделью и подарить наследника…

Краем глаза замечаю, как взгляд генерала блуждает по залу и останавливается на стройной девушке, стоящей по правую руку от него очень близко к трону.

Сердце стучит как бешеное. И я пытаюсь осмыслить увиденное. Катя? Вглядываюсь в незнакомку, стараясь не выдать своё волнение. Да, она. Те же тёмные волосы и огромные карие глаза. Вот только алые губы теперь сложены в приторно-покорной улыбке, которой я никогда раньше не замечала.

Что, чёрт возьми, здесь происходит⁈

Холодный воздух зала щиплет глаза, а золотые узоры на витражах расплываются, как слёзы на ресницах. Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

Боль — хоть какое-то отвлечение от обжигающей пустоты внутри.

«Руни, — мысленно начинаю я, но он словно знает, что мне нужно».

«Генерал Атертон состоит в длительной связи с лиорой Кэтрин Фехос, — незамедлительно откликается оракул. — Она в положении. Общих детей у вас с генералом нет».

— Совет готов огласить своё решение по вашему прошению, — гулкий голос, усиленный магией и акустикой сводов, прокатывается по залу. Высокий мужчина с серебристой гривой волос и пронзительными серо-стальными глазами поднимается из резного кресла.

«Глас Цитадели», — поясняет Руни.

— Совет, посовещавшись, принял решение расторгнуть ваш брак, генерал Атертон. Пусть лиора Ирис Аль’Маар и обладает магией воды, но её дар сломан, — продолжает Глас Цитадели. — Мы старались сохранить традиции, но не будем стоять на пути вашего счастья. Совет одобрит любую кандидатуру, которую вы изберёте себе в жены. Разумеется, она должна быть способна подарить вам наследника. Документы о расторжении брака с высокорожденной Ирис Аль’Маар будут подготовлены в течение тридцати дней.

Дариус снова бросает взгляд на лиору Фехос.

Приглушённый шёпот собравшихся, змеёй расползаясь по залу, обжигает презрением и насмешками.

8. Приговор

— Говорят, генерал Атертон теперь только и дышит, что своей Кэтрин. Дескать, только она способна подарить ему наследника! — доносится до меня ядовитое шипение.

— Интересно,