Хозяйка Забытой Академии - Алена Ягинская

Все снова уставились на странную добычу, а ректор положил руку на шею девушки.

– Она жива, надо перенести ее внутрь, – распорядился он.

Пять юношей вздохнули и, подхватив на руки не совсем съедобную добычу, потянулись внутрь. Нормальный ужин опять сорвался…

Глава 3. Пробуждение

Боль не пришла, что безмерно удивило меня. Она всегда сопровождала переход из мира мертвых в мир живых. Полежала некоторое время, закрыв глаза и прислушиваясь к себе, потом все же открыла их. Обозрела каменный потолок, подвигала руками и ногами. Что, опять кошмар, будто я вернулась в 2013?

Доктор Чэнь, когда поднялся шум вокруг гибели усыновленного ребенка от побоев, и власти стали делать вид, что они что-то проверяют, приговорил нас всех. Продать нас по частям и окупить затраты казалось ему великолепной идеей. Его сдала моя няня. Не властям, нет. Своим. И Пэриш тоже. Американцы трусливы, они кичатся якобы своей силой, а сами пасуют и трясутся, что перед выходцами из Африки, что перед русской мафией. А уж когда те вдруг оказались в одном месте в одно время… Расследования не было. Только заметки в газетах, что две группировки не поделили рынок сбыта донорских органов, а доблестные власти штата вернули похищенных детей по домам.

Но это явно не сон. Все ощущения слишком реальны – холод, запах сырости, сквозняк. Последнее, что помню, как падаю на спину под весом здорового обалдуя с идиотским чувством юмора и обо что-то ударяюсь головой. Так, и где же я оказалась? Аккуратно скосила глаза, боясь сделать лишнее движение. Вроде комната, ширма, как в больнице. Но что с потолком? Почему он сводчатый и небеленый?

Раздался вздох где-то над головой, и я аккуратно, помню же, что боль может вернуться, повернула голову.

Ага, призрак. Закрыла глаза. Сотрясение или побочка от обезболивающего? Второе вероятнее.

Открыла снова. Призрак продолжал смотреть, не мигая. С участием. Еще и вздохнул.

Нет, не побочка, похоже, я без сознания. Плохо, сама могу и не выйти из комы. Но нельзя сдаваться, надо попытаться позвать на помощь.

Снова моргнула и почему-то сказала:

– Добрый день.

– Ну кому как, – отозвался полупрозрачный силуэт бородатого мужика в одежде, как в исторических фильмах. Потом взмыл в воздух, сделал кружочек под потолком и опустился рядом со мной на табурет, став вполне таким видимым. Еле поборола искушение потрогать его, чтобы понять плотный он или нет.

Заодно оценила, что доброго в нашем с ним положении на самом деле нет, и согласилась:

– Да, вы правы. У меня тоже как-то день не задался. Полагаете, я умерла или просто в коме?

– Нет, тебя сюда Создатели закинули, – покачал головой старик, рассматривая меня. – Видимо пошутить решили.

Ну да, шутки, розыгрыши, пранки. Хэллоуин же. Но для наших учеников это как-то чересчур. Чаще всего розыгрыши у деток выходят однобокие, довольно топорные и повторяются из года в год – от заклеенного скотчем унитаза на Первое апреля до “повешенного “ на Хэллоуин.

– И что от меня требуется сделать? – спросила.

Просто, когда организуется шутка, от жертвы ждут какой-то реакции или действия. Мне ли не знать, я самая соблазнительная фигура для розыгрышей. Вот только реакции у меня замедленные.

– Да кто их знает? Может тебя мне подкинули, чтобы я тут в одиночестве не скучал, – пожал плечами старик.

– А вы, простите за нескромный вопрос, кто?

– Сторож и хранитель замка я. Ниримаске звать. А ты, стало быть, попаданка.

– Почему вы так решили? – вежливо спросила я, продолжая двигать то рукам, то ногами. Потрогала постель, на которой лежала, стену… Все ощущалось реальным. И фактура, и температура, и запахи – все. На сон не похоже, на пребывание в беспамятстве или под препаратами – тоже.

– Так видно же, что магия в тебе чуждая этому миру.

Угу, еще и магия.

Спросить про магию не успела, за дверью раздался шум, и мой собеседник исчез. Просто взял и растворился в воздухе.

Дверь открылась и вошел мужчина, а я так и продолжала смотреть в то место, где только что был старик, и встретилась с вошедшим глазами. У него они были как грозовое небо – колючие и настороженные. Почти у всех детей в нашем училище такие. Будто мужчина заранее всех если не ненавидит и презирает, то подозревает в чем-то – от покушения на личную свободу до предательства и лжи.

– С кем вы разговариваете? – спросил, не поздоровавшись.

– Сама с собой, – ответила.

Нет, могла и бы и правду сказать. Но… Мне не доверяют, и у меня нет оснований этого делать, не так ли?

Помолчали, глядя друг на друга. Ну ладно, мне-то что. Я глаз первой не опущу. Только не тогда, когда ты шесть последних лет в воспитательном учреждении для детей с девиантным поведением проработала. Смотреть открыто, доброжелательно и с участием – так от меня требует начальство.

Зато мужчину рассмотрела. Одет тоже, как и старик, на старинный манер – вроде костюм, но крой не современный и лацканы серебром расшиты, цепочка от часов на кармане, на руках перстни. А лицо привлекательное, выразительные черты, благородные, я бы даже сказала. Глаза внимательные, но холодные, и взгляд, повторюсь, подозревающий. Хотя его тоже можно понять. Я сама не знаю, как тут оказалась, может и для него это неожиданный сюрприз.

Нарушила молчание первой.

– Силина Карина Евгеньевна.

Пусть так. Когда я в Россию вернулась, я бабушкину фамилию взяла. Она единственная, кто обо мне думал, даже писала и наследство оставила, из-за которого я смогла вернуться. Но это совсем другая история, как я тут без своего угла осталась.

– Реойт Готье, ректор Объединенной Академии Светлых земель. Как вы попали сюда? – требовательно спросил мужчина.

Я попала? Я попала… Академия, надо же. Думала про училище, а меня в академию отправили. Мозг, как всегда, работал с опозданием. Наверное, я должна паниковать и возмущаться. Но… было лень. Я лежу, мне хорошо, руки-ноги работают. Еще бы встать на ноги и тогда совсем все отлично будет. Ну а нет, ну так что же, было дело, проходили.

– Простите, но я не смогу вам ответить. Я не знаю, как я здесь оказалась. Помогите встать, пожалуйста, если вас не затруднит.

Боги, как же мне нравилось говорить длинными