Хозяйка Забытой Академии - Алена Ягинская

– Не, хороший экземпляр. Смерть ее любит. Давайте заберем.

Смерть по-китайски звучит примерно как “циван”. Циванова была фамилия приставленной ко мне няни, а Пэриш – ассистентки доктора ([ˈperɪʃ], англ. - погибать). И они обе ко мне хорошо относились. Так что, да, смерть меня любила. Благодаря им я не умерла раньше. Но все же странное что-то происходит. Не только голоса, еще как будто в воронку засасывает, как пылинку. Хотя все мы пыль в масштабах вселенной.

– А договор? – встревожился голос и засасывать перестало.

– Ну вот, сейчас опять начнется, – казалось кто-то был разочарован. – Ладно, не будем отступать от формальностей. Карина, является ли твое желание перейти в другой мир добровольным, информированным и осознанным?

– Вы меня что, в училище зачислить хотите? – вопрос вызвал такой диссонанс, что я невольно вступила в беседу. И удивилась, что слова произносились четко и без запинки.

– Почему ты так решила? – поинтересовался голос.

– Я же секретарь, я каждого ученика так примерно и спрашиваю, когда они приходят документы подавать на зачисление.

– А ты бы хотела оказаться в училище или даже академии? – голос был настолько вкрадчивым, что невольно подумалось, что очень уж мягко стелет. Но обжигающей и разрывающей каждый сосуд боли не было, я была благодарна за временную передышку, поэтому ответила:

– Нет, не хотела бы. Не в том я возрасте и положении.

– Но это же шанс завести друзей, отношения, подняться на новый уровень, – принялся убеждать меня голос, как мне показалось, другой.

– Не в моем случае, – сказала я.

Не задалось у меня с друзьями. Их не было ни в Штатах, ни здесь. Там знали, что я отсюда. Тут со мной не хотели общаться, зная, что мне помогли встать на ноги там. Никому ведь не важно, какой ценой. Да и привязываться, а потом терять кого-то, как оказалось, очень больно. Мысли снова скользнули к тому мальчишке. Тихий, безответный. Он был похож на меня, родители перевели его к нам, потому что его булили в школах. Зря.

– И что, неужели ты ничего не хотела бы изменить? – спросил еще один голос.

Подумала.

– Почему, хотела бы.

– Да, и что?

– Чтобы тот мальчик, Коля Сидоров, – я сглотнула и поняла, что дрожат мои невидимые руки, которых я до этого не ощущала, – чтобы он остался жить.

– Договорились! – воскликнул радостно голос. – Коля остается жить, а ты соглашаешься на переход!

– Хорошо, – просто сказала я.

Явно же, как сказал голос в моей голове, я “мозгами потекла”. А кто с психами спорит? Вот и я не стала. Тем более, я знаю, что боль не только уходит, она еще всегда возвращается. И я мысленно приготовилась, что вот-вот на меня нахлынет весь спектр ощущений. Прошло больше десяти лет, а тело помнит и ждет. Контролируй сердце, Карина, контролируй сердце. Смерть тебя любит.

Сознание померкло и я начала падать в воронку.

***

Интерлюдия.

Реойт Готье, ректор Объединенной Академии Светлых земель в очередной раз выругался, когда стая шустрых кролов, минуя все магические арканы, удрала за периметр. Мужчина отпустил плетение, удерживающее открытым проход, и прореха в пространстве затянулась.

Искать добычу в кустах не имело никакого смысла, наглых тварей, которые спокойно проходили любые защитные барьеры туда и обратно, невозможно было поймать. Магия с ушлых зверьков просто соскальзывала, а охотиться за ними с мечом было неэффективно, они тут же разбегались в разные стороны.

Досадно было, что из брешей в пространстве чаще всего приходили именно эти зверьки. Такое ощущение, что энергия разрыва притягивала их, как ничто другое, и они специально ждали момента, чтобы сигануть в другой мир. Ну не могли же они в самом деле знать, что территория вокруг Академии заросла морковью, которую они с удовольствем хрумкали целыми днями?

Впрочем, иногда все же получалось добыть кого-нибудь посущественней и тогда в Академии было что-то, похожее на нормальный ужин. А если нет…

– Адепты, это последний шанс раздобыть еды, или снова будем есть морковь. Как только откроется проход в другой мир, я держу, а вы хватайте и тащите. Только будьте внимательны, не как в прошлый раз, нежити у нас своей хватает. Готовы? – строго спросил мужчина.

Пятерка адептов кивнула, но мужчина сомневался, что у них что-то выйдет. Где и когда откроется точечный прорыв пространства, они научились определять почти все. Но вот что там можно будет добыть – каждый раз был сюрприз. В некоторых дырах можно было раздобыть животное, пригодное в пищу, а из некоторых выползло нечто непонятное и опасное. На этот случай у них было все отработано: два ловца, два загонщика, и адепт, который мог определить, съедобно ли то, что к ним норовит пролезть.

Сам мужчина держал защитный контур, удерживал и закрывал дыру в пространстве. И все бы ничего, но иногда кадеты хватали и тащили добычу раньше, чем получали сигнал от товарища, что она съедобная и безопасная. Тогда приходилось или запихивать ее обратно, или отбиваться.

Но вот очередная брешь засияла прямо перед ними. Ее контуры светились белым мягким светом, таким, что Реойт на миг даже подумал, а не весточка ли это с родных земель? Может, Академию решили закрыть и вернуть детей по домам? Хотел скомандовать, чтобы адепты ничего не предпринимали, но портал вдруг сама резво раскрылся и практически выплюнул им в руки… Девушку?

– Съедобно, – честно вынес вердикт адепт. – Но не очень.

– Это как? – удивились все, но спросил один из загонщиков. Парень на всякий случай развернул в руках световой кнут, его любимое оружие, позволяющее достать опасных тварей, если те бросятся наутек, но совершенно бесполезное в охоте на кролов.

– Снаружи съедобно, внутри нет, – охотно поделился ощущениями младший участник рейда по добыче еды на ужин, разглядывая эту самую добычу.

– Отставить, адепты. Употреблять в пищу разумных запрещено, – сказал Реойт Готье, укладывая девушку на пожухлую траву. Он и сам не знал, что с ней делать, но не держать же на руках?

Адепты вздохнули. Есть морковку не хотелось. Ну почему это не могло оказаться чем-нибудь другим?

– А чего с ней