Измена. Право на ошибку - Диана Ярина

Евгений застывает.

Я чувствую всем телом, что он недоволен: появление взрослого сына не входило в его планы.

Еще бы! Ведь он развлекался с его невестой!

Вот и все в сборе, может быть, сейчас — самый подходящий момент, чтобы рассказать ему все?

Глава 5. Она

Сын проходит в гостиную и садится за стол.

— Что у вас здесь произошло? — интересуется он.

Евгений обхватывает меня за руку и тянет вниз, чтобы я села рядом с ним.

— Твоя мама просто перенервничала, — мгновенно отвечает Евгений, сжимая мою руку крепко.

— У мамы что, голоса нет? — Саша бросает взгляд, полный искр. — Пусть сама ответит.

— Ты меня в чем-то подозреваешь?

Я открываю рот, но слова застревают в горле.

— Мама бледная, с синяком на скуле...

Сын впивается взглядом в мое лицо.

Евгений вскакивает, стул с противным звуком отодвигается назад по полу.

— Намекаешь, что я ее бью, что ли?!

Муж поднимается с грозным видом.

Сын тоже встает, замерев напротив отца.

Они сходятся нос к носу, как два разъяренных быка.

Воздух становится тяжелым и наэлектризованным.

— Я пока ни на что не намекаю, но мама позвонила мне в панике, и ее звонок оборвался. Домработница уходит от ответов, а у мамы на лице… — сын чеканит слова. — Огромный синяк. И ты не даешь ей сказать ни слова. Тебе не кажется, папа, что это все выглядит подозрительно?

— Давай уже, скажи, в чем именно ты меня подозреваешь! — предлагает Евгений. — Или кишка тонка?

Господи, они как два забияки!

Отец и сын.

Стоят друг напротив друга, безумно похожие, но такие разные. Между ними пропасть длиной в двадцать два года.

Саша выглядит как мой муж, когда-то в молодости. Тогда он был задирой, не лез в карман за словом…

Я пытаюсь встать, но мир плывет перед глазами.

Неожиданно накатывает сильная тошнота.

Появляется головокружение.

Я пытаюсь ухватиться пальцами за край стола, но он ускользает от меня в сторону, а в голове звучат лишь злые слова, которыми муж обменивается с сыном, не замечая ничего вокруг.

Чувствую боль удара, и перед глазами разливается чернильная темнота.

***

В себя прихожу от типичного, резкого больничного запаха. Едва открыв глаза, различаю над собой потолок, разделенный на ровные секционные квадраты. Яркий белый свет.

Где-то рядом едва слышно шумит медицинская аппаратура. Я поворачиваю голову и замечаю монитор, на котором отражается пульс, давление...

— Мама? Мама! Наконец, ты пришла в себя.

Слышится топот ног. От двери к моей кровати быстрым шагом подходит сын, Саша.

Он наклоняется надо мной, стискивает руку:

— Ты здорово меня напугала, когда рухнула, как подкошенная. Просто рухнула вниз — и все!

Я с трудом шевелю языком во рту. Слова даются мне с трудом:

— Саша, сынок…

Разглядываю его лицо. Оно уставшее, с тенями под глазами и легкой небритостью.

Но нет ни синяков, ни следов ударов, из чего я могу сделать вывод, что драка так и не состоялась.

Или били не по лицу, следом приходит другая мысль.

— Как ты?

— Неплохо, кажется, — отвечаю едва слышно. — Голова болит. Но…

— Ты все помнишь? Как тебя зовут, сколько лет…

— Прекрати, Саш. У меня нет амнезии.

— Точно?

Я вспоминаю все события. Горечь разливается на языке.

— К сожалению, — добавляю.

Некоторые вещи точно помнить не хочется. Но это правда, горькая и неприглядная правда: после двадцати трех лет брака мужа потянуло на молодую, которая ему в дочери годится!

— Где... он? — шепчу.

Не называю его по имени, но сын и так понимает, о ком речь.

— Ушел.

— Он был… здесь? — спрашиваю я.

— Был, — кивает сын. — Сидел, не отходил от тебя ни на шаг. На него даже врач ругался, что он мешает им работать.

Довольно неожиданно.

Похоже на сильную заботу или просто тревогу, чтобы я не очнулась раньше времени и не сказала ничего лишнего, по его мнению.

— Отец был здесь до недавнего времени. Сказал, что «у него дела», — сын сжимает кулаки.

Я закрываю глаза.

Дела?

Конечно.

Я знаю, какие у него дела.

Между ног молодой шалавы, невесты его родного сына.

Боже, куда катится этот мир?

Может быть, я чего-то не понимаю? Может быть, это мои моральные устои безумно устарели?

— Мама, что происходит? — голос сын дрожит. — Отец так ничего мне и не рассказал, но я же знаю, я чувствую, между вами что-то произошло. Случилось что-то.

Я открываю рот, но дверь палаты распахивается.

Входит врач.

Наш разговор с сыном откладывается.

— Ну-с, Юлия Сергеевна, как ваши дела? — интересуется врач.

Он записывает показатели приборов себе в журнал, потом начинает расспрашивать меня обо всем — дотошно и придирчиво. Будто подозревает, что я могла удариться головой и потерять память. Но это не так, и после череды вопросов врач засиял улыбкой:

— Амнезии нет, это замечательно. Сознание не спутанное, это еще лучше, но…

Делает паузу.

— Я все-таки рекомендую вам постельный режим, вам нужно остаться под наблюдением врачей. Потому что у вас сотрясение, — говорит он. — И кое-что еще…

В его словах чудится нехороший намек.

Саша бледнеет.

Наш сын никогда не любил больницы. С детства, когда ему ставили прививки, попалась довольно грубая и голосистая медсестра. С тех пор он не переносит иголки, уколы и с трудом переносит присутствие в больнице.

То, что он сейчас сидит со мной рядом, на протяжении столького времени, говорит о его выдержке.

— Что-то еще? — уточняю я.

— Видите ли, когда вы поступили, мы взяли у вас кровь на анализы и кое-что обнаружили.

— Что еще?! — вырывается у меня хриплый шепот. — Неужели меня заразили венеричкой?!

Глава 6. Она

После моего вопроса в палате повисла тишина.

Врач