Её ванильное лето - Оксана Хващевская

из них такого не было. Ребята и на Машу Лигорскую смотрели так, как будто видели впервые, не понимая, когда она успела вырасти, похорошеть и научиться так залихватски рулить. Они сразу прониклись к ней уважением, признали ее своей девчонкой и взяли в компанию. Их святая троица превратилась в чокнутую четверку, и теперь все свободное время Маша Лигорская проводила с ними.

…Догнав ее и запыхавшись, парни несколько секунд, согнувшись, пытались отдышаться.

— А я уже решила, что вы вряд ли проснетесь!

— Так мы и не ложились! — первым выпрямился Сашка Хоменок, высокий и хорошо сложенный блондин, старший в их компании. Ему уже исполнился двадцать один.

Его родители жили где-то на Севере, не часто приезжая навестить малую родину и своих стариков, старых Хоменков, а вот Сашка бывал у них каждое лето. Они жили с Машкиной бабушкой по соседству. Только заросли акации да небольшой пустырь разделяли их. Сашка был еще тем разгильдяем, но здорово играл на гитаре, да и пел неплохо. А его ярко-голубые глаза иногда так проникновенно заглядывали в Машины светло-зеленые… Наверное, он был тайно влюблен в нее, а это так приятно льстило…

— Я только сбегал к бабушке, хлебнул молочка парного, прослушал утреннюю порцию наставлений и предупреждений — и бегом обратно! — добавил Андрей.

Он был жгучим темноглазым брюнетом двадцати лет. Его бабушка Маня была дочкой бабы Антоли, а Андрей, как и сама Маша, — ее правнуком. Но у него, в отличие от сестры, была нормальная бабушка, а ее где-то таскалась по свету, поменяв очередного мужа. Баба Антоля вырастила Машину маму и заменила ей мать, а самой девочке — бабушку.

Швец был не так прост, как казался, но это Лигорская поняла не сразу. С первого взгляда он производил впечатление этакого маменькиного сынка. Разговаривая, он растягивал слова, и поначалу Машка удивилась его присутствию в компании Саши и Васи. Но как оказалось потом, это он для родителей и бабушки изображал из себя мягкого и пушистого и, часто забываясь, был таким и с друзьями, но на самом деле имел весьма жесткие жизненные принципы.

— Мы же после того, как ты ушла, тоже решили особо долго не засиживаться и отправились на сеновал к Андрюхе! — сообщил Васька.

Этот девятнадцатилетний паренек был младшим в их компании, да и ростом не вышел. Коренастый, бесцветный, весь в веснушках, с виду он напоминал Машке Иванушку-дурачка, и не раз, глядя на него, девушка пыталась скрыть улыбку. Но на деле Васька Кулик был задирист, как петух, и, не раздумывая, если считал нужным, лез в драку.

— Собрались уже вздремнуть часок-другой, но Сашке приспичило, он стал спускаться по лестнице и увидел огни на развалинах старой фермы! — выпалил Васька.

— И что? — не впечатлившись, спросила Лигорская.

— Как что? Машка, только ночью поговорили о кладе — и вот, пожалуйста. Кто-то уже ищет его! Нас либо подслушали, либо девки бабы Дорки еще кому-то проболтались! Короче, о сне мы забыли и отправились к карьерам. Мы правда видели огни. Но, где-то на полпути они исчезли. Мы думали, это фары машины. Только вот никаких звуков шума мотора не слышали.

— Бред! — отмахнулась девушка и, отвернувшись, шагнула в сторону берез. Повеяло влажностью и ароматами сотен трав, цветов, деревьев. Гомон птиц приветствовал восход солнца, нарушая тишину.

Ребята пошли следом.

— Да нет, Машка, это не бред! Мы же втроем видели эти огни! Подумай сама: что можно ночью делать у кладбища? Или в карьерах? О развалинах старой фермы я и вовсе не говорю. Там все, что ценно было, давно своровали и вывезли… Короче, мы залегли в зарослях молодняка. Но так ничего и не увидели больше. Дождавшись рассвета, прошвырнулись по местности, но все равно не заметили ничего подозрительного. Как думаешь, что за огни это были?

— Я думаю, вы после моего ухода выпили, вот вам и привиделось! — ответила девушка, направляясь в глубь чащи по заросшей лесной дороге и поглядывая по сторонам.

— Машка, вот как на духу… Не пили!

— Надо срочно заняться раскопками! — внес предложение Васька. — Если еще не поздно. И полежать в засаде в карьерах. Все это очень подозрительно…

— Вот сегодня и займемся этим! — решил Андрей. — Машка, ты как? С нами? Пойдешь в разведку?

— В разведку пойду, — согласилась девушка, — но искать клад не буду. Слушайте, где ягоды, в конце концов?

— Так на болоте!

— Нет, — покачала головой девушка. — На болото я не пойду! Там же мертвяки!

Парни загоготали на весь лес. Машка обиженно поджала губки.

— Что, бабкиных сказок о войне и партизанах наслушалась?

— Да пошли вы!

— Да ладно тебе, Машка, не обижайся! На болоте нет никаких мертвецов. Там и правда погибли люди, только ведь когда это было? Трясина все засосала! Вряд ли кости даже остались… Мы эти болота еще пять лет назад обследовали и не нашли ничего интересного! Зато черники там действительно много… Мы твою корзинку в два счета наберем.

— Точно? — подозрительно покосилась на них девушка.

— Мы отвечаем!

— Ну ладно, уговорили! — махнула рукой Лигорская и, сменив гнев на милость, чуть заметно улыбнулась.

На болоте черника действительно была. Да такая крупная и сочная… Ребята не обманули: через час Машино лукошко было полным. Они и сами наелись до отвала ягод и, возвращаясь домой, присели на поваленное дерево отдохнуть и покурить. Солнце уже поднялось над лесом, но здесь, в густой тени берез, осин, дубов и орешника, еще было влажно и прохладно.

Сашка вытащил из кармана пачку сигарет и раздал по кругу, поочередно всем прикурив. На несколько минут между ними воцарилось молчание. Маша могла бы поспорить: ребята думали о кладе и привидевшихся огнях. Сама же девушка ни о чем, кроме крепкого сна, сейчас не мечтала.

— Слышь, Маш, говорят, тебя из дома сослали? — как-то задумчиво произнес Андрей, первым нарушив тишину.

— А, — махнула рукой девушка, — так уж прям и сослали… На самом деле я сама рада была уехать…

— А что случилось? — поинтересовался Сашка.

— Да так, ничего особенного… Мы с друзьями пошутить решили… И поспорили на двести баксов, соблазню ли я мужа старшей сестры, или он все же устоит перед моими чарами.

— Спорю на сотню, ты выиграла! — перебил ее Хоменок.

— Конечно! — усмехнулась девушка. — Это вообще было проще простого. Олежка, до этого преданно и нежно влюбленный в мою Олю, сдался за считанные дни! На третий день он уже признался мне в любви. Я посмеялась, конечно, вот только он как-то все слишком серьезно воспринял… Короче, как-то вернулся домой раньше обычного, я была одна, стал приставать