Тихоня на боевом факультете - Светлана Томская

– Амелия.

Мне не нравится его тяжёлое дыхание. Подъём подъёмом, но даже я настолько не запыхалась.

– Давай свою сумку, – предлагает парень, протягивая руку.

– Я сама, – привычно говорю я, а при этом с тревогой вслушиваюсь в его дыхание. – Ты всё-таки ранен.

– Пустяки, – бормочет он и, покачнувшись, сначала опирается рукой о стоящее ближе других к дорожке дерево, а затем оседает на землю.

Магические светильники гаснут, и мы оказываемся в полной темноте.

«Маргова задница», – с досадой думаю я.

Всё-таки стоило настоять на осмотре раны возле последнего фонаря. Теперь придётся на ощупь.

На моё счастье, тучи уже начали расходиться, и в просвет выглянула луна. Я, по крайней мере, вижу, что парень ещё частично в сознании. Он не упал, а сидит, прислонившись спиной к дереву.

Опускаюсь рядом с ним на корточки, кладу книги на мокрую плитку. Хуже, чем им уже досталось сегодня, не будет. Трогаю ладонью лоб – холодный, затем кисть здоровой руки – ледяная. Всё-таки похоже на потерю крови. Как же я могла сразу не заметить?

– Эй, – тихо зову я, – ты как?

Тишина. Всплеск паники давлю в зародыше.

– Мне нужно видеть твою рану, – говорю я больше себе, чем ему, не рассчитывая на ответ. Так легче, когда слышишь хотя бы свой голос.

Тишина.

Ну что ж, ночью в лесу мне ещё не приходилось заниматься целительством, но с закрытыми глазами я уже пробовала, а разве это не одно и то же?

Достаю со дна саквояжа остро заточенную стальную пластину и разрезаю рукав, начиная от кисти и до места, перетянутого полосой от моего платья. Для этого лунного света хватает. Рана внешне вроде небольшая, но всё плечо в тёмных потёках, значит, крупный сосуд порван. Накладываю ладонь на пострадавшее место, настраиваюсь и сразу же нахожу повреждение. Мне приходилось сращивать сосуды, но мельче, чем этот. Однако выбора нет. Я должна попытаться. Хоть бы хватило сил после всех неприятностей.

К моему удивлению, магия откликается мгновенно и даже охотно. Позволяю ей свободно течь из солнечного сплетения знакомым путём до своей кисти. Всё получается. И я уже готова торжествовать победу, когда понимаю, что что-то идёт не так.

Под моей ладонью разгорается пламя, яркий оранжево-красный свет просачивается сквозь пальцы.

И я отдёргиваю руку.

С испугом смотрю на пылающую витиеватую руну, появившуюся на плече парня. Я что-то сделала не так?

Парень вздрагивает и начинает заваливаться набок.

И в этот же самый момент руна гаснет. Снова становится темно. А после огненной вспышки даже темнее, чем прежде.

Слышу собственное прерывистое дыхание. Что я натворила? Сбрасываю с себя состояние оцепенения.

Рухнув на колени, склоняюсь над лежащим. Переворачиваю его на спину. Сердце. Прежде всего проверить, бьётся ли сердце. Прикладываю ухо к груди. Через плотную ткань формы невозможно понять. Да ещё и собственное колотится так, что его, наверное, слышно даже в академии. Было бы хорошо, если б действительно услышали и пришли на помощь.

Выпрямляюсь и дрожащей рукой пытаюсь расстегнуть верхнюю пуговицу камзола. И тут же застываю, ощутив прикосновение к затылку.

То, что это рука и кому именно она принадлежит, соображаю только тогда, когда, надавив на затылок, парень притягивает меня к себе, распластав по своему телу. Горячие сухие губы впечатываются в мои голодным поцелуем. Но понимание того, кто это и что он со мной делает, мимолётное. Ни удивиться, ни возмутиться я не успеваю. Все осознанные мысли, словно сухая листва, порывом ветра уносятся прочь, когда язык врывается в мой рот.

От неожиданности я не сопротивляюсь. Волосы у корней встают дыбом. Незнакомые ощущения волной прокатываются сверху вниз – от головы до пальчиков на ногах, а те ответно поджимаются, запуская томительно сладкую встречную волну. Внизу живота раскручивается огненная спираль, заполняя всё тело.

Тяжёлая мужская ладонь ложится на мою ягодицу, уверенно сжимая её. И в этот момент ко мне возвращается моё заблудившееся сознание.

Именно оно чётко доводит до моего сведения, что, во-первых, пациент умирать не собирается, а во-вторых, я допускаю то, что девушка допускать не должна.

– Пусти, – невразумительно мычу я, пытаясь разорвать поцелуй и одновременно высвободиться из сильных рук.

У меня получается. Скатываюсь с мужского тела и на четвереньках отползаю в сторону.

– Ты притворялся, – возмущённо начинаю я, собираясь высказать парню всё прямо, но осекаюсь.

Мои глаза уже заново привыкли к темноте, окно в тучах увеличилось, пропуская лунный свет, и мне всё отлично видно.

Парень продолжает лежать там, где я его оставила, не делая даже попытки подняться.

Ничего не понимаю. Так он в сознании или нет?

Но в любом случае теперь я уверена в том, что он живой. Ещё какой живой! Облизываю припухшие губы. Поцелуй мне точно не привиделся. Я до сих пор чувствую его вкус с лёгкой ноткой чёрного перца. А ещё я только теперь понимаю, почему мне всё время мерещился запах сандала. Сейчас он наполняет мои лёгкие.

Прислушиваюсь к ощущениям в теле. Блуждающие по нему волны замедляются и затихают, оставляя послевкусие разочарования. И что это было?

Поднимаюсь на ноги, ощущая дрожь в коленях. Что теперь делать? Сама я его точно не дотащу, да и реакция у него странная, когда он без сознания. Где это видано, чтобы в таком состоянии человек набрасывался на целителя с поцелуями? Ни одного такого случая не припомню.

Остаётся бежать в Академию за помощью. По темноте. Магические светильники на меня вряд ли отреагируют. Вот только бросить парня тут одного страшно, да и заблудиться могу.

К счастью, в этот момент мой пациент открывает глаза и, опираясь на руки, начинает садиться. Отмечаю, что опирается он на обе одинаково, а значит, одна проблема снята. А вот как насчёт всего остального?

Слежу за ним настороженно. Мало ли что. Смущает и моя собственная реакция. Какая-то часть меня не против повторить поцелуй. Бред какой-то.

– Что случилось? – спрашивает парень абсолютно нормальным голосом.

Нервно сглатываю. Он это серьёзно?

– А что ты помнишь? – Мой голос от волнения звучит хрипло.

– Как мы шли по тропе вверх.

– И всё?

Парень потирает лоб в раздумьях и неуверенно отвечает:

– Потом темнота. Но рука не болит. Ты что-то сделала со мной?

Правой рукой он ощупывает превратившийся в лоскут рукав левой. Хмыкает. Маргова задница, я совсем забыла о руне.

– Так получилось… – сокрушённо начинаю я.

Но парень перебивает.

– Если ты о рукаве – забудь. Ты залечила мою рану. И, кажется, очень качественно. Ни боли, ни слабости. Амелия, да? Я правильно запомнил?

– Да.

– Спасибо, Мели, – с