Выжить в приличных условиях - Юлия Галынская

случае, были не радостными. Города делились на кварталы, а в магической памяти мне приходилось бывать только в самых злачных местах. Желая скрыться от охотников и добыть себе немного еды, в приличные кварталы я боялась заходить. На задворках же царила грязь, воровство и проституция. Если ты не продавал свое тело, то спать приходилось в канаве или в укромных местах, так как пьяные мужчины довольно бурно приставали к девушкам без сопровождения.

Именно по этой причине мне надо срочно купить себе сопровождение. Раба, что будет ограждать меня от такого настойчивого внимания. И хоть в этот раз, я намеревалась расположиться рядом с храмом Божественного Лиурха, но точно знала, что мужчины будут вести себя непристойно даже там. Ведь они искренне считали, что одинокие девушки, идущие по улице без сопровождения, вышли на поиск женихов, и никак иначе.

Проблема же для меня была в том, что я с трудом могла предположить, сколько это будет стоить. Раб, комната… Это ведь не окраины, а граница между кварталами мастеров и академий. Если куплю раба, то хватит ли денег на съем. А если изначально сниму дорогую комнату? Хватит ли на раба?

— Спрашивай, — неожиданно обернулся ко мне мастер.

— Вы же не любите разговоров, мастер Талиор, — растерялась я нарушением нашего молчания.

— Не люблю пустую трескотню. Но ты хмуришь брови всю дорогу. А я вспомнил, как впервые сам поехал в город.

— И каково это было?

— Шумно.

— И все?

— Очень шумно.

— Весомо, — кивнула я, подражая спокойному голосу мастера, и улыбнулась.

Разные события приводят людей в город, мне в видении тогда было очень страшно, мастеру шумно, а сейчас… Мне любопытно. Да, именно это чувство. Потому что я не могу представить, чем закончится эта поездка в город, и, самое главное, я чувствую волнение, предвкушение, но только не страх, и это здорово.

— Мастер Талиор, может, вы подскажете, где можно будет снять комнату?

— Сначала в Храм, — обрубил мастер, но, помолчав с минуту, добавил: — Если тебя примут на работу, то в Храме дадут направления к тем, кто сдает комнаты для их работников. Внутри Храма живут только титы и таты, да еще убогие, которые Храм берет на поруки.

— Не слышала о последних.

— Они только в больших городах бывают. Это калеки, что собирают милостыню. Бывшие ратаны, что смогли выжить после увечий, оставленных охотой, или те, кого они привозят сами. В Мируже около семи таких убогих. Каждый примечателен по-своему, постарайся с ними подружиться. Они странные, но много всего знают.

— Хорошо… И спасибо. Я переживала, что комнату самой придется искать.

— Найти комнату легко, сложней найти хорошее место, где эта комната будет находиться. Места, где живут свободные маги, лучше обходи стороной.

— Почему?

— На свободе остаются только сильнейшие, а за их силой приходят женщины, что не терпят конкуренток. Даже на тех, кто мимо проходит, косо смотрят, что уж говорить, если рядом поселишься.

— Поняла, учту. А разве маги живут в городе?

— Разумеется, живут. Как правило, они или служат Храму в качестве ратанов, или находятся на королевской службе, таких ты по ошейнику сможешь узнать с драгоценным камнем.

— Я думала, ошейники только у рабов…

— Так они и есть королевские рабы… Храму служат добровольно, но Король, опасаясь предательства, требует клятвы верности и ношение ошейника. Он хоть и красивый, но своей сути не меняет.

— И маги согласны с этим?

— По-другому многим не выжить.

— Это точно, — я нахмурилась, перед глазами вновь всплывали воспоминания увиденной жизни. Погони, преследования и маги в ошейниках, что просто смеялись, загоняя меня в угол. Мне такой ошейник надевать не предлагали, потому что магия иллюзий не совсем ценна в нашем мире. Никто не любит обмана, но тех, кого он влечет, хотят использовать его тайно. Потому меня больше считали ненужным свидетелем, точнее нежеланным препятствием к камню моей магии.

— К эльфам тоже не ходи, — перебил мои мрачные мысли мастер.

— Почему?

— Наглые они и слишком гордые. Держатся особняком, людей ни во что не ставят. Девчонки, вроде тебя, за ними толпами бегают, на красивые глазки ведутся, только вот ничем хорошим это не кончается.

— Слышала бы вас моя бабушка.

— Все, что в них хорошего — удобрение. Оно из их тел получается отменное.

— Э-э, — растерялась я от такого замечания. — Слышала, они как дети природы дарят землям плодородие, проживая рядом, потому многих ловят и отправляют их в рабство. Но удобрение…

— Вот-вот, удобрение. Когда они умирают, тела превращается в пыль. Она-то и удобряет землю лучше чего-либо. На невольничьем рынке даже отдельная секция есть, где такой «навоз» продают.

— Жуть…

— Жуть не жуть, но с покупкой раба не затягивай. В городе девушке жить одной нельзя.

— Да, бабушка об этом говорила. Я уже и деньги отложила. Если все получится с работой, то завтра утром пойду на невольничий рынок.

— Я остановлюсь в Зеленом колпаке. Мы будем мимо проезжать, быстро найдешь. Он на соседней улице с Храмом стоит, да и спросишь, тебе любой покажет. Если выйдешь до вторых колоколов, заходи, провожу тебя на рынок. Покажу тебе там все, и где рабов продают тоже, но долго ходить с тобой не получится.

— Я постараюсь с этим не затягивать, — пообещала я. — И спасибо большое. Ваша помощь будет неоценима. А то я боялась идти туда одна. Все эти цепи, ошейники…

— Нечего бояться. Там большинство — добровольные рабы. Корми, одевай да работу давай. Кто в деревнях и городках прижиться не смог, часто туда идет. Ошейник на три года одевается, как время истекает, хозяин сам решает, продлевать контракт или нет. Потому и называется это рабством.

— Поняла. То есть через три года ошейник перестанет работать?

— Не совсем. Через три года ты можешь снять его с раба, раньше не получится. Так гильдия работорговли решила.

— А если захочется раньше отпустить?

— Не получится. Рабские ошейники только сильные огневики могли снимать, но их или всех поработили, или убили.

— Поняла.

После такого «долгого» разговора мастер Талиор выдохся и до самого Миружа не произнес ни слова, хотя мы пару раз останавливались перекусить и справить нужду. Зато мастер провел меня через городской конвой и проводил не только к храму, но и к тату Вельгусу,