С моим мужем что-то не так? - Ариана Миллс

В тот момент я понял, что ее сердцебиение было самым прекрасным звуком, который я когда-либо слышал. Устойчивый, жизнеутверждающий ритм резко контрастировал с безмолвием, которое веками сопровождало моё существование. Её пульс был маяком надежды, напоминанием о драгоценном даре жизни, который она олицетворяла.

Когда она пошевелилась и её веки приоткрылись, я почувствовал такой сильный прилив радости, что это граничило с болью.

Когда ее взгляд остановился на мне, её изумрудные глаза сверкали от замешательства и страха, и я пил её взгляд, как человек, изнывающий от жажды в пустыне. Её тонкие черты лица, изгиб скул, полнота губ — каждая деталь запечатлелась в моей памяти с поразительной ясностью.

В тот момент я понял истинное значение одержимости, обладания. Она была моей душой и телом, и эта мысль наполнила меня яростной, всепоглощающей гордостью. Я бы перевернул небо и землю, чтобы обеспечить ее безопасность, защитить ее от тьмы, которая таилась за пределами моих объятий.

Когда я заглянул в ее глаза, я увидел, как остатки ужаса медленно уступают место доверию, робкой привязанности, которая отражала глубину моих собственных чувств.

Мои руки с отчаянной настойчивостью скользили по ее телу, обводя контуры её тела, словно желая убедиться, что она действительно цела и невредима. Демон внутри меня кипел, его первобытные инстинкты требовали подтверждения, что она в безопасности, что ей не причинили непоправимого вреда.

Скользя пальцами по её коже, я чувствовал жар, исходящий от её тела, лёгкое вздымание и опускание её груди при каждом вдохе. Каждое прикосновение было безмолвной мольбой, клятвой защитить её от чудовищ, таящихся в тени.

Несмотря на бушующие во мне страсти, я заставил себя успокоиться, сосредоточиться на ощущении ее мягких изгибов под моими ладонями.

Наклонившись ближе, я глубоко вдохнул, наполняя лёгкие пьянящим ароматом, присущим только ей, моей жене. Сладкий, пьянящий аромат окутал меня, словно мощный эликсир, который одновременно успокаивал и будоражил мои чувства. Но среди знакомого аромата я уловил постороннюю нотку, мускусный оттенок, говоривший о присутствии другого демона.

В моей груди зародилось рычание — первобытная реакция на вторжение. Воздух вокруг нас, казалось, вибрировал от напряжения, пока я изо всех сил старался сохранить контроль, обуздать зверя, который рычал у меня под кожей. Демон внутри меня взбунтовался при мысли о том, что кто-то другой может почувствовать ее запах, её сущность. Она была моей, и я не мог смириться с мыслью, что кто-то другой может хотя бы почувствовать её аромат.

Рычание сорвалось с моих губ прежде, чем я успел его сдержать, — инстинктивная реакция на чужеродный запах, который остался на ее коже. Когда я слегка отстранился, мой взгляд упал на её тонкую шею, открытую и уязвимую. Не задумываясь, я прижался губами к её фарфоровой коже, оставляя за собой след из поцелуев.

Каждое прикосновение моих губ к её плоти было притязанием, заявлением о собственности. Но пока я наслаждался её вкусом, в моей голове начала зарождаться мрачная мысль. Что, если я навсегда отмечу её, заклеймлю как свою на всю вечность?

Эта мысль вызвала у меня трепет, извращённое желание увидеть свой собственный демонический знак, выгравированный на её безупречной коже.

С каждой секундой мысль о том, чтобы пометить ее, овладевала мной с нарастающим пылом. Она будет моей во всех смыслах, телом и душой. Ни один другой демон не осмелится положить руку на то, что принадлежит мне, ведь мои притязания очевидны для всех.

И всё же в этом было что-то ещё. Она уже была моей женой. Какой вред может быть в том, чтобы укрепить эту связь, сделать её своей физически, осязаемо? От этой мысли у меня по спине пробежала дрожь, восхитительное сочетание собственничества и тёмного желания. Теперь я почти мог представить это — мой демонический знак, украшающий её бледную кожу, постоянное напоминание о том, что она моя собственность, моё сокровище. От одной этой мысли моя кровь закипала от предвкушения.

Я наклонился ближе, обжигая горячим дыханием нежную кожу ее шеи. Мой язык высунулся, пробуя на вкус солёную кожу её тела, наслаждаясь присущей только ей сладостью. С каждой лаской, с каждым укусом я чувствовал, как первобытное желание заявить на неё свои права становится всё сильнее, пока не превратилось во всепоглощающую потребность.

Мои руки скользнули ниже, обхватили её бёдра, прижимая её к себе. Я чувствовал жар её тела, учащённое сердцебиение, и это только разжигало моё желание. Я хотел поглотить её, сделать своей частью всеми возможными способами.

Но сначала мне нужно было оставить на ней свой след, заклеймить её как свою на всю вечность.

Как только я собрался поддаться первобытному желанию овладеть, её шёпот прорвался сквозь пелену похоти, застилавшую мой разум.

— Дэниел… Нежный голос, в котором слышалось беспокойство, с поразительной ясностью вернул меня в реальность.

На мгновение я застыл, невольно крепче сжимая её бёдра. Демон внутри меня зарычал от разочарования, не желая отказываться от своей добычи. Но рациональная часть моего сознания, та часть, которая всё ещё оставалась человеческой, в ужасе отпрянула, осознав, как близко я подошёл к тому, чтобы снова причинить ей вред.

Что со мной происходило? Это дикое, необузданное желание, эта потребность доминировать и обладать… Оно поглощало меня, угрожая стереть последние остатки моего здравомыслия.

Когда я смотрел на нее, её встревоженное выражение лица резко контрастировало с голодом, который поглотил меня всего несколько мгновений назад. Я не мог избавиться от ощущения, что она каким-то образом ответственна за эту трансформацию во мне. Эта женщина с её невинной красотой и манящим очарованием пробудила во мне ту сторону, о существовании которой я даже не подозревал.

Находиться рядом с ней было всё равно что ходить по канату, балансируя между зверем, бушевавшим внутри меня, и хрупкой нитью, которая удерживала меня в человеческом обличье. Все мои инстинкты кричали о доминировании, о завоеваниях, но я необъяснимым образом сдерживался, не в силах просто взять то, чего желал.

Это сводило с ума, эта постоянная борьба внутри меня, и она была катализатором.

Сила текла по моим венам, необузданная мощь демона, выкованного в глубинах ада. И всё же я стоял здесь, борясь с самыми человеческими эмоциями — сдержанностью, состраданием, любовью. Ради нее, моей хрупкой, смертной жены, которой каким-то образом удалось завладеть моими мыслями и покорить моё сердце.

Ирония не ускользнула от меня. Порождение тьмы, которого боялись и ненавидели во всех мирах, доведенное до жалкого состояния нерешительности тем самым существом,