Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля - Наталия Романова

– Трусишь? – спросила подсевшая Слава, обняла за плечи сестру, подбадривающе улыбнулась. – Устроили карнавал какой-то, – прошипела она.

– Это не карнавал, – возразила Ляля. – Это правильно…

– Ага, в конце выйдут родители с иконой, благословлять, – фыркнула сестра. – Помнишь, как у Игната было.

– У Игната договорной брак, с нашей. У нас с Витей по-другому всё…

Ляля пожалела, что не обговорила этот момент с родителями, хотя бы с мамой, как с более чуткой и понимающей.

Традиции их семьи, связанные со старообрядчеством, Ляля всегда воспринимала исключительно с научно-исследовательской, искусствоведческой стороны. Не на пустом месте она выбрала столь экзотический по современным меркам вид деятельности, как восстановление канонического русского направления иконописи. Ей была бесконечно интересна эта часть истории, искусства, однако, верующим человеком она считаться никак не могла, тем паче в понятии толка, которому принадлежали Калугины.

Витя, насколько узнала Ляля, – а не поинтересоваться этим вопросом она не могла, – не был религиозен. В детстве его крестила бабушка, на этом всякое общение с церковью было им прекращено.

Хороши же они будут, получая родительское благословение… Нельзя же из таинства устраивать цирк, честное слово! Слишком часто Ляля общалась с верующими, слишком хорошо понимала значения и важность ритуалов, чтобы обходиться с этой частью жизни с неуважением.

Пока размышляла, из дверей дома вышел расслабленный Виктор. Он словно не с будущим тестем – это в лучшем случае, – говорил. Не с генерал-полковником, готовым размазать его карьеру и его самого как клопа, а рилсы с проказами щенков смотрел, попивая утренний кофе с круассаном на набережной Средиземного моря.

Следом шёл генерал. Папа снял не только пиджак и галстук, но и расстегнул верхние пуговицы. Ляля впилась взглядом в идущего, пытаясь прочитать в его лице ответы на свои многочисленные вопросы. Ничего толком понять не могла.

Он выглядел довольным, но генерал бывал доволен и тогда, когда раскатывал подчинённых под орех, сравнивая с землёй их надежды и чаяния за серьёзные и не слишком проступки. В панике она посмотрела на маму, которая ободряюще улыбнулась, давая понять, что всё отлично.

Устроились за столом. Витя рядом с Лялей, остальные рядом со своими половинками. Слава около Олега, который приехал без семьи – жена с детьми в санатории, греются на южном солнышке, заряжаются витаминами после долгой зимы.

Приветственный тост поднял на правах главы семьи Степан Миронович, сказал, что счастлив видеть детей и внуков под крышей родного дома, особенно Владиславу – самую младшую, самую беспокойную и самую любимую из всех детей, сделав тем самым Лялю старшей, под смешок самой Славки.

После слово передали гостю, отправив Лялю в небольшой обморок… При всём понимании правильности происходящего, ей стало неловко, стыдно немного, и вопреки всем этим чувствам настолько откровенно радостно, что она не смогла сдержать широченной улыбки и громкого, счастливого:

– Да!

Когда капитан Виктор Бисаров попросил её руки и сердца у генерала Калугина, тот одобрительно кашлянул, наиграно удивился, так, что Станиславский схватился бы за голову со своим знаменитым «Не верю!», а после степенно сказал:

– Не меня спрашивать надо, я своим дочерям не указ. Валерию спрашивай.

Оставшийся вечер Ляля не отходила от Вити, время от времени бросая беспардонно счастливый взгляд на колечко. И дело не в известном на весь мир бренде, не в количестве каратов у бриллианта по центру, а в ощущении всепоглощающего счастья, которое окутывало бесконечным теплом. Искрилось в глазах всех присутствующих, свернулось клубком где-то в груди и мурлыкало, мурлыкало, мурлыкало…

Глава 23

Весь полёт Ляля проспала на плече Вити. Удивительно, страх полётов проходил рядом с любимым человеком. Он словно окутывал аурой безусловной уверенности, вынуждая чувствовать себя спокойной, защищённой от всего на свете, вплоть до сил гравитации.

Проснулась во время посадки от того, что кто-то нежно-нежно гладил ей мочку уха. Зажмурилась, как кошка в солнечных лучах, едва не мурлыкнула, вспомнив, где она и с кем.

Они летели в Воронеж, родной город её любимого. Планировали там провести его отпуск. Трудиться над своей работой Ляля могла где угодно, нужен лишь интернет, архивные данные, хранящиеся в ноутбуке, доступ к исследованиям. Практикой займётся, когда вернётся домой. Пока же время на любовь.

Добирались на такси, Ляля с интересом смотрела в окно. Областной город-миллионник не удивлял оживлённым автомобильным движением, спешащими прохожими, продажей мороженого из лотков, праздно шатающимися школьниками – каникулы.

Город как город, с широкими проспектами и старинными зданиями с огромной историей, новостройками на окраинах, частным сектором, утопающем в зелени, и всё-таки пронизанный чем-то неясным, неосязаемым, щекочущим в солнечном сплетении. Именно здесь рос Витя Бисаров, бегал по улицам, здесь прогуливал школу, хулиганил, здесь мечтал, верил, отчаивался и снова шёл вперёд.

– Остановимся, – сказал Витя, предложил Ляле выбраться из машины, таксист хмыкнул что-то в усы, покосился на Лялю, пряча улыбку.

– Ты что-то хочешь мне показать? – оживилась Ляля. – Памятник Петру I? Воронеж – колыбель русского флота. Знаешь, меня завораживает тот период истории. С культурологической точки зрения…

– Если хочешь, покажу всё, что знаю, касаемо того периода, сейчас обойдёмся без Петра Алексеевича. Смотри.

– Ой! – воскликнула Ляля, глядя на памятник… коту с вороной?

– Эх, ты, лялька, – засмеялся Витя. – Это котёнок Василий с улицы Лизюкова, есть такой мультик. Василий – верный себе парень, побывав не в своей шкуре, пожив не свою жизнь, он вернулся к себе домой. Не буду спойлерить, сегодня же посмотрим.

– Ладно, – кивнула Ляля, подошла поближе, с удовольствием разглядела Василия и ворону.

С искусствоведческой точки зрения работа была не безупречна, намётанному взгляду видны изъяны, но какое это имеет значение, когда речь о мультипликационном герое и верности себе. Молодец, котёнок Василий с улицы Лизюкова.

Спустя немного времени таксист остановился у современного жилого комплекса. Витя выбрался из машины, подал руку Ляле, та вышла следом, таксист открыл багажник и с трудом вытащил военный рюкзак и с лёгкостью – Лялин чемодан.

Витя накинул рюкзак на плечо, словно тот ничего не весил, подхватил чемодан Ляли, взял за руку её саму и двинулся вдоль асфальтированной дорожки, тянущейся вдоль ухоженного газона.

Обыкновенный жилой комплекс, типовая застройка, претендующая на бизнес-класс. Отражающие облака фасады многоэтажек, стоящих рядом, между ними детские площадки, зоны отдыха, бесконечные магазинчики, салоны красоты и кафе на первых этажах.

Узнаваемый запах реки. Дон совсем рядом, за поворотом видна набережная и тягучая гладь воды.

– Витёк! – услышали мужской голос за спиной. – Вернулся?! То-то я сегодня Ольку видел, думал – ошибся.

Витя обернулся, обнял Лялю за плечи, поворачивая лицом к говорящему.

– Что со мной будет? –