Пепельный ангел - Полевка

- пока эта информация к нему не дошла из чужих уст. Пусть он узнает твой вариант событий. Ты ведь победил? А, значит, ты самый достойный, тебя признали лучшим из лучших. И он теперь может тобой гордиться. А то, что ты без спроса пошел, так это ты просто берег его слабое сердце от лишних переживаний, – Ангел улыбнулся, - Ведь, правда, так и было?

Теодор быстро все понял и счастливо рассмеялся. Он быстро поцеловал брата и побежал к двери. Пробегая мимо Доминика, он запнулся о ковер. Альфа его подхватил свободной рукой, и они обменялись долгим и проникновенным взглядом. Тео еще раз покраснел, вырвал лапку и убежал. Доминик оглянулся ему вслед.

В высокую спинку кресла Доминика, на уровне глаз воткнулся маленький ножик для масла. Альфа недоуменно посмотрел в сторону, откуда он мог прилететь и наткнулся на стальной взгляд омеги.

- Даже не смотри в его сторону. Забудь о нем, - взгляд был холоден и пуст.

- А если он мой истинный? – улыбнулся альфа.

- А мне наплевать, для меня это не показатель. Он хороший ребенок, а решишь испортить ему жизнь, будешь иметь дело со мной.

Доминик потрогал ножичек, тот начал вибрировать от прикосновений. Альфа ухмыльнулся, встал и попрощавшись, вышел.

*

Мадлен давно вернулся из театра, но так и не переоделся, он был в раздумьях. Не хватало только одного шага, одного толчка, чтобы общество приняло брак его сына с Анджеем на ура.

В комнату вошел Доминик, Мадлен не удивился его появлению, во-первых, он был почти родней и, во-вторых, Мадлен знал, что он приходил поговорить с Анджеем по поводу найденной яхты.

- Я бы хотел спросить совета, - улыбнулся мужчина, - у старшего и более искушенного в жизни человека.

Мадлен от неожиданности аж моргнул пару раз. Старшего! Вот нахал! Да они выглядят ровесниками, даже, пожалуй, из-за своей миниатюрности Мадлен выглядел младше. Но увидев растерянность на лице Доминика, решил не обижаться, а постараться понять, что он хочет. Доминик молчал и слабо улыбался. Выглядел как-то немного глуповато, что было странно само по себе.

- Вы знаете, мне кажется, нет, я уверен, что встретил своего ИСТИННОГО ОМЕГУ.

Папа быстро прикинул, что в комнате их было четверо – сын, Анджей, Доминик и малолетний брат Анджея, как его там, Теодор. «НЕУЖЕЛИ АНДЖЕЙ», - с ужасом подумал папа, он напрягся в ожидании следующих слов.

- Когда ваш сын описывал свои чувства по отношению к Анджею, я в душе посмеивался над ним, считая это все немного восторженным бредом влюбившегося альфы. Но теперь, когда я увидел ЕГО, я понял, что пропал!

Не замечая, что взгляд папы налился свинцом, альфа продолжил:

– Когда я увидел эти голубые глаза и золотые локоны… Я… Я теперь не знаю, как мне прожить до утра, без этих глаз, без этого милого личика.

Вздох папы был таким шумным и с таким облегчением, что Доминик вопросительно уставился на него.

- Милый мой, - улыбнулся папа, - я помогу вам. У меня есть его портфолио и я с удовольствием вам его дам, – летящей походкой он подбежал к бюро и, поискав немного, достал тонкую папку.

- Откуда у вас это портфолио? – нахмурился альфа.

- Ну, мой милый, мой сын был холостяком, и я, как ответственный родитель, собирал информацию обо всех возможных кандидатах. Когда сын выбрал Анджея, я избавился от всех, но эти два я оставил, все-таки братья моего будущего зятя. Ну, вы понимаете, почти родня и все такое.

Доминик заметно расслабился и открыл папку. Оттуда на него кротко взглянул Солнечный зайчик. Доминик выпал из реальности, разглядывая нежные и невинные черты уже дорогого лица. Следующее фото порадовало его своей красотой - Зайка за фортепиано, мило улыбается, положив руки на клавиши. Зайка в саду на качелях в окружении цветов. Милашка.

Пока альфа пускал слюни на фото, Мадлен успел приказать принести чай, разлить его и придумать следующий ход, который устроит всех.

- Я знаю, что вам делать, милый мой, - оторвал альфу от созерцания своей мечты голос Мадлена, – вы должны провести Дебютный бал в своей загородной резиденции.

Увидев удивление на лице Доминика, продолжил:

- Ваша семья является одним из столпов общества и не раз устраивала Дебютные балы. В этом году бал должны были проводить Макинтоши, но, если вы объявите о своем решении, они не будут против. И более того, общество поймет. Вы холостяк и вы в очередном поиске. Многие семьи с удовольствием представят вам своих отпрысков на выданье, - Мадлен счастливо захихикал, – остерегайтесь начала ОХОТЫ, вы ценный приз для любого.

Доминик досадливо поморщился, уже больше года он отбивался от назойливых кандидатов и свах.

- Мне это было бы крайне неудобно. Я без супруга, а значит провести бал как положено не смогу.

- Глупости, с организацией я вам помогу, а для встречи гостей… Пригласите моего сына с женихом. А что? Анджей хорошо воспитанный омега и, я уверен, справится с задачей, а вам, мой дорогой, будет проще добиться взаимности от «предмета ваших воздыханий».

Доминик оценил тонкость расчета. Если во время Дебютного бала Роберт и Анджей будут стоять рядом с ним на церемонии приветствия дебютантов, то это будет означать, что он, Доминик Кантарини, безоговорочно принимает и поддерживает связь Роберта и Анджея, а значит, все маломальски сообразительные люди примут их и будут считать единственно правильными их взаимоотношения. Первый брак Анджея будет считаться досадным недоразумением. Никто не посмеет сказать против даже слова.

- Я буду вам очень благодарен, – ответил Доминик, прижимая папку к груди, – я сам попрошу Роберта и Анджея об услуге, а вас попрошу поговорить с Макинтошами.

Мадлен был в восторге. Такая сенсация - Синяя Борода Доминик Кантарини опять в поисках нового мужа. Мими будет в восторге.

========== клятва Анджея ==========

Анджею было неспокойно. Не находя себе места, он метался по гостиной. Вечер был безнадежно испорчен. Вначале эта встреча с бывшим мужем. Он думал, что все уже давно забыто, все прошло, и он смог похоронить эти воспоминания глубоко в душе. Но один только вид Оливера воскресил давно забытые чувства, былую боль и отчаянье. А его голос, этот жуткий, манерный голос с визгливыми нотками! И стоило только его услышать, как сразу в памяти всплыли те страшные воспоминания, а из самой глубины его естества вновь поднялся этот липкий страх. Но почему так больно,