Попаданец в подарок для эльфийской принцессы - Анюта Тимофеева

— Все равно позвольте мне! — горячо заговорил Тэйл. — Не зря он вызывает эльфов, я знаю свои умения!

— Ты так рвешься умереть? — вдруг поняла я. Мой красивый «гаремный мальчик», игрушка, не хочет больше жить?

— Я бы предпочел умереть именно так, в бою! — ответил эльф. — Но не в этот раз! — тут же усмехнулся он. — Поверьте, разрешите! Меня не так просто убить. И вы не правы, госпожа, простите… Я знаю их обычаи, победой можно будет добиться выгоды для нас. Отступить — они не отступят, но… Я смогу, поверьте!

Тэйл был так уверен, что я переменила решение.

— А на чем поединок? — спросила его.

— Копья. Бывают еще поединки на мечах, но я вижу у них копья.

— А луки ты видишь?! Ты выйдешь, а тебя просто застрелят!

— Нет, у них есть своя честь! — коротко рассмеялся эльф. — Пока длится поединок, и после, пока расходятся соперники, никто не начнет стрелять, потому что этим они покажут, что боятся нас. А для них это важно.

Лекс слушал, бессильно сжимая челюсти, не вмешиваясь. Но он сам все понимал…

— А ты сможешь драться на копьях? — удивилась я. — Я думала, эльфы — лучники.

— Не только лучники, — ответил Тэйл, и уверенно продолжил: — Смогу! У меня есть свои хитрости. Надо принять вызов, поверьте! Послушайте меня!

— Хорошо. Принимаем.

Мы переговаривались быстрым полушепотом — не только для того, чтобы никто не услышал, но и потому, что требовалось принять быстрое решение. Мы и так затянули с ответом, дав повод дикарю поиздеваться.

— Ну, что, здесь все трусы? — довольно крикнул он.

— Почему же? — вышел вперед Тэйл. — Ты хотел увидеть эльфа — вот он я! И драться буду с удовольствием.

— С одного удара! — вдруг по какому-то наитию озвучила я условия. Не знаю, что это было: память Мэй, внезапное озарение на основе того, что я знала о рыцарских поединках или поединках перед битвой. — Вы с одного удара решите, кто победит. Для меня нет резона ждать, если будете драться до ночи.

— Мне хватит одного удара, чтобы определить сильнейшего! — довольно ответил дикарь.

* * *

Мне в последнее время в своем мире даже фильмы стало тяжело смотреть, если там были какие-то реалистично снятые сцены боев, если погибали герои, особенно имеющие реальных прототипов. Сентиментальная стала, что ли… А здесь реальные люди, реальный поединок, и, возможно, реальная смерть!

Не думать, вообще не думать о том, что может случиться, иначе я, как наседка, ни одного из мужчин не отпущу в сражение. Только от этого будет еще хуже: враги придут к нам, и просто прирежут всех, как цыплят. А, нет, ошиблась: хуже всего будет, если уведут в плен. Так что всегда есть, куда хуже…

Тогда нужно не думать о худшем, поверить, что Тэйл лучше знает, что делает!

Истерикой или запретами я никому лучше не сделаю. А Лекс сейчас не рвется в битву не от трусости, нет! Он тоже понимает, что иногда мгновенная смерть — лучше и проще всего, вот только тогда у нас совсем не останется защитников.

* * *

Тэйл выехал из ворот, уверенный, красивый и горделивый. Только мы знали, что конь под ним — совсем не тот, которого он выбрал бы сам. Еще до прихода степняков он его осматривал, и на лице ясно читалось, что берет «лучшего из худших». «Эх, где же мой Серебряный Вихрь! — вздохнул тогда он. — Конечно, его уже и в живых нет, после стольких лет… Простите, не считайте меня неблагодарным, просто я вдруг вспомнил былое», — закончил, виновато взглянув на меня.

Так что конь и вооружение у моего эльфа не самое лучшее, но все же, надеюсь, это ему не помешает. Хотя, глядя на огромного противника на неожиданно коренастом и невысоком коне, я ужасалась предстоящему бою. И снова запрещала себе думать подобное, чтобы не накликать беду.

Лекс молчал, и его мысли, боюсь, были сходны с моими. Зато Василь вдруг уверенно заявил:

— Справится! Я этих эльфов знаю — всегда наготове разные хитрости.

Вот только не знаю — может, он просто хотел всех приободрить? Тем более, что другой дед — местный, Стефан — смотрел на все происходящее со смесью ужаса и восхищения на лице, надеясь на победу и спасение. А парнишки, пришедшие с ним, и стоявшие вместе со всеми чуть поодаль, вообще глядели на происходящее широко раскрытыми глазами, с предвкушением небывалого зрелища.

Главарь осаждающей нас орды выехал уверенно, явно красуясь. Он не сомневался в победе. И мне тоже становилось все труднее в ней сомневаться.

Огромный всадник, машина для убийства, выросший в завоевательных походах, направил коня навстречу моему эльфу, постепенно ускоряя бег. Тэйл ехал навстречу, держа щит и готовя копье. «Кажется, это называется «двигаются на рысях»? — подумала я. Мозг цеплялся за какие-то незначительные подробности.

— Давай, Кхург, дай ему! Покажи этому слабосильному эльфу, как тягаться с настоящими воинами! — прокричали из толпы осаждающих.

А потом все затаили дыхание.

Всадники сблизились настолько, что уже могли достать друг друга копьями. И удар врага был страшен, с такой силой его копье громыхнуло по щиту Тэйла.

«Только по щиту?! Не задел?! Давай, Тэйл, бей его!». Не знаю, как эльф выдержал удар такой силы, но, раз смог отразить, значит, он силен, и сумеет ударить, выбить врага из седла?

Наверное, так подумали многие, но чудес не бывает: копье Кхурга скользнуло по щиту, и явно задело Тэйла в бок. Он пошатнулся. Среди наших раздался общий вздох ужаса, среди противников — вопль радости.

Но Тэйл не свалился под копыта лошади, он удержался, восстановил равновесие, а потом, на последних долях секунды, изловчился и ударил врага. Удар был гораздо слабее, чем у степняка, но тот расслабился и не ожидал ответного удара! Он уже торжествовал победу, опуская щит. А копье Тэйла нашло не защищенное место, и «великий воин» степняков тоже качнулся, раненый!

— Ничья! — зычно прокричал Василь, ему ответили разочарованные крики с другой стороны. Но никто не отрицал, что победа в этот раз никому не досталась.

Похоже, что главарь был в шоке, потому что по силе своего удара рассчитывал проткнуть противника насквозь. А