Фиктивная помолвка - Мэри Бэлоу

– Да. – Ее отец продолжал разговор, начатый несколько минут назад. – То, что вы сказали, мисс Бер-нетт, совершенно верно. Для счастливой жизни совсем не обязательно иметь большую семью. У нас только одна дочь и одна внучка, хотя нам хотелось бы иметь больше и детей, и внуков. Верно, Бриджит? Но мы любим друг друга, у нас есть круг близких друзей, и мы счастливы и довольны.

– Друзья – это основа удовлетворенности жизнью, – подтвердила Эмма. – Но, понимаете, друзей можно выбрать, а семью – нельзя.

– Кроме супруга или супруги, – уточнил граф.

– Но дружба подразумевает свободу. – Эмма ухватилась за свою излюбленную тему. – Свободу быть с кем-то связанным или нет. В браке такая свобода мгновенно улетучивается. Если кого-то принуждают к дружбе, то это уже не дружба, а кабала. Свобода убита. Любовь убита.

– Не обязательно, – возразил отец Оливии, наклонившись вперед на стуле.

– Пойду пройдусь по террасе, – с улыбкой сказал Кларенс. – Если я еще ненадолго останусь здесь, то уже не буду знать, кто мне друг, кто нет, и вообще что такое дружба. Не хочешь составить мне компанию, Оливия?

– С удовольствием, – обрадовалась она и поднялась на ноги.

– Может быть, еще кто-нибудь хочет прогуляться? – предложил Кларенс, оглядывая собеседников, но остальные, по-видимому, были поглощены дискуссией.

– Ты не возражаешь? – Оливия слегка улыбнулась мужу.

– Конечно, нет, – ответил он, чуть наклонив голову.

Вечер был чудесный, после дождливых дней повеяло свежестью и прохладой, но было не так холодно, чтобы бежать наверх за шалью.

– Эмма в своем репертуаре, – сказала Оливия, взяв Кларенса под руку, когда они вышли на террасу. – У нее совершенно новый круг слушателей, на которых она может испытать все свои теории.

– Совершенно верно, – усмехнулся он, – но я-то старый слушатель и решил, что мне пора выйти на свежий воздух.

– Ах, до чего здесь приятно. – Женщина с удовольствием вдохнула вечернюю свежесть.

– Оливия, у тебя все хорошо? Отправляясь сюда, я почти ожидал увидеть, что вы на ножах друг с другом, а вместо этого стал свидетелем того, с каким нетерпением Маркус ожидал твоего возвращения из Лондона. А потом вы оба выглядели, как пара встретившихся после разлуки влюбленных.

– Он не мог дождаться возвращения Софии. За все эти годы он не так часто видел дочь, Кларенс. Из его писем я и раньше знала, что он ее любит, но пока не приехала сюда, не понимала, что его любовь так же сильна, как и моя собственная.

– Ты останешься? Ты знаешь мое мнение о той старой ссоре и о вашем долгом и бессмысленном разрыве.

– Ссоры не было. И его нельзя назвать бессмысленным. Я поеду домой с тобой и Эммой.

– На следующий день после венчания? Ты уверена, Оливия?

– Не могу дождаться этого мгновения. Кларенс, у меня ощущение, что здесь нечем дышать. Я хочу домой, в свой собственный мир, к своим друзьям и к своим делам.

– К Эмме, ко мне, к Повисам, к Ричардсонам и всем остальным? Равноценная ли мы замена Маркусу, Оливия? Он сказал, что хочет, чтобы ты уехала?

– Нет, но и не сказал, что хочет, чтобы я осталась. Мне невыносимо здесь, Кларенс. Как тебе известно, я ехала в Клифтон, рассчитывая провести здесь несколько дней, чтобы обсудить будущее Софии и отказать лорду Фрэнсису. Тогда казалось, что и речи быть не может о нашем согласии на этот брак. На самом деле все, естественно, оказалось не так просто. Помнишь, ты предупреждал меня? Никто из нас не подумал о том, что девочка выросла и по возрасту годится в невесты, что Фрэнсис великолепно подходит ей, хотя после окончания университета он и вел бесшабашную жизнь. Если бы я предвидела, что все обернется так, написала бы Маркусу, что любое его решение найдет у меня поддержку. И не приехала бы.

– Но ты приехала бы на ее свадьбу.

– О да, конечно. Знаешь, Кларенс, мы договорились изредка вместе приезжать к Софии и принимать ее вместе после свадьбы. Мне хотелось бы избежать этого, я боюсь предстоящих недель.

– Потому что тебе снова предстоит пройти через то, что ты преодолела много лет назад, когда Маркус ушел?.. – полуутвердительно заметил Кларенс.

– Как мне это пережить?

– Быть гордой, упрямой и сильной, как десять вместе взятых женщин, и глупой, как двадцать.

– Что же мне делать? Упасть перед ним на колени и умолять принять обратно?

– Быть может, позволить это сделать ему.

Оливия грустно засмеялась.

– В Лондоне я встретила леди Монингтон. Кларенс, она совсем не так уж хороша. Я понимаю, это звучит зло, но у меня нет злости. Она производит впечатление дружелюбной, очень рассудительной и умной женщины. Именно к такому типу женщин больше всего влечет мужчин. Я точно знаю, что они пробыли вместе шесть лет – больше, чем прожили мы с Марком. Я сказала ему, что встретилась с ней, и он ничего не отрицал и не пытался оправдываться. Просто сказал, что она его близкий друг.

– Оливия, он не по собственной воле оставил тебя. И четырнадцать лет слишком долгий срок, ты это знаешь.

– Да, Кларенс. Поверь мне, знаю. Мы снова были близки, – откровенно призналась она.

– Вот как? Оливия, ты уверена, что следует рассказывать об этом мне? – тихо спросил он.

– Но я должна с кем-то поговорить. Мне так одиноко, а обсуждать все это с мамой я не могу. Она, как всегда, посоветовала бы забыть обо всех мужчинах и таким образом избавиться от переживаний и негативных эмоций.

– А такой совет тебе не нужен?

– Кларенс, ты мой самый близкий друг. Да, ты это знаешь и знаешь, что был моим другом с момента ухода Маркуса и остаешься им по сей день. С тобой я могу говорить обо всем на свете и быть уверена, что найду сочувствие. Ведь это правда? Мы были вместе дважды, и это было восхитительно и ужасно.

– Ужасно?

– После всего он оба раза был холоден. Такое впечатление, что он просто попользовался мной и поставил на место, напомнив, что я все еще его жена и должна подчиняться его желанию.

– А ты сказала ему что-нибудь ласковое?

– Но он должен был понять мои чувства, я их не скрывала.

– А его чувства ты правильно истолковала? Я хочу сказать, до того, как он заговорил.

– Я ошиблась… Когда Марк заговорил, я обнаружила, что все поняла не правильно. Кларенс, мы так долго жили врозь, что теперь я его совсем не знаю, он для меня чужой.

– Быть может, Оливия, тебе стоит поговорить с ним так, как ты сейчас говоришь со мной. Вы ведь много раньше разговаривали друг с другом, не так ли? Я иногда сталкивался с вами, когда вы прогуливались верхом или • пешком, и вы оба всегда были так увлечены беседой, что слегка пугались, когда я окликал вас. Это повторялось так часто, что стало для меня обычной шуткой.