Кедр и гвоздика - Александра Дмитриевна Рябкина

class="p1">У Майкла не находилось слов. Он чувствовал боль. Сердце душило громогласными ударами, а та таинственная и незримая связь между ним и Микаэлой болезненно дребезжала и стонала. Из-за ее несформированности Майкл ощущал лишь слабые, словно шелест ветра, отголоски чувств и боли. Но даже они шокировали и убивали на месте.

Не обращая внимания на осколки, Фостер опустился на колени перед ванной и протянул руку к Микаэле. Она испуганно отшатнулась, словно загнанное в ловушку животное, и, кажется, даже рыкнула на него. Но прошла секунда, другая, и Микаэла уже смотрела на него огромными от страха глазами, а по ее щекам текли слезы. И за каждую слезинку Майкл собирался ломать Адаму по ребру. А когда ребра закончатся, он обязательно перейдет на пальцы и остальные косточки, имеющиеся в его теле.

– Забери меня.

Тихий беспомощный голос Микаэлы царапнул сердце, а запах крови, витающий здесь особенно остро, не помогал собраться с мыслями. И если бы не перепуганный вид его пары, Майкл давно взревел бы и поклялся, что выпотрошит этого подонка. Однако физическое и психологическое состояние Микаэлы говорило о том, что сейчас ей нужен был покой. Ярость, оглушавшая Майкла, могла навредить и сильнее напугать ее.

– Конечно.

Его голос был спокойным, а руки – заботливыми и аккуратными. Но стоило Майклу поднять Микаэлу на руки, как она болезненно застонала. Царапины были везде, левую скулу оттенял сине-фиолетовый синяк. Да еще и след от зубов! Майкл ничего не видел перед собой от бешенства.

– Ты в безопасности. Я здесь.

Ее тело обмякло в его руках, наконец погружаясь в благотворную тьму.

Глава 12

Кошмары вернулись. И от них у Микаэлы сводило челюсть и трещала каждая клеточка тела. О да, эта жгучая смесь рвущегося на свободу сердца и скрипящей от пережитого насилия души. Паника давила. Микаэла подскочила на кровати, хватаясь за грудную клетку. Щупальца кошмара держали ее настолько крепко, что даже сейчас, вернувшись в реальность, она чувствовала его привкус на языке. Адам ведь мертв, правда? Это лишь ночной кошмар, да?

Иллюзию вдребезги разбил мерзкий писк аппарата, стоящего рядом с кроватью. И комната. Незнакомая Микаэле комната. Пульс застучал в ушах, а каждый вздох слетал с губ с противным хрипом. Микаэла сорвала горло. Комната, как и мгновение назад, была не ее спальней. Где она, черт возьми?! Пальцами она нащупала иглу в руке. Ага, капельница.

Это был не кошмар…

Ужас вспыхнул внутри Микаэлы, поражая своей силой каждый нерв. Это чувство не поддавалось логике и разуму. Мозг и инстинкт самосохранения гремели громче горна. Бежать! Она истерично вырвала из кожи треклятую иголку и даже не почувствовала боли: та была мизерной по сравнению с тем, что, пульсируя, растекалось по измученному телу Микаэлы.

Все болело. Даже там, где болеть было не должно. Даже там, где никому не было видно.

Микаэла, оглядываясь по сторонам и пытаясь сделать нормальный вдох, сдерживала рвущийся из груди крик отчаяния. С каждой секундой паника разгоралась с новой силой, низвергая на дно любые доводы разума. Израненной душой, облаченной в такое же изувеченное тело, управляло желание выжить. Все вокруг пугало, раздражало и заставляло мысленно лезть на стены, а они сужались, заключая Микаэлу в непреодолимую клетку. Волчица внутри билась об остатки контроля, огрызалась и рычала, мечтая вырваться и сделать все, чтобы защитить и себя, и Микаэлу. Она сходила с ума, ища место, где можно было спрятаться.

И впервые за долгое время Микаэла освободила волчицу.

Она лишь на секунду почувствовала дискомфорт в теле, и мир вдруг изменился, становясь ярче и насыщеннее. Микаэлу окутала звериная сила, но паника никуда не делась, поселившись паразитом где-то между сердцем и желудком. И она становилась только сильнее, смешиваясь с эмоциями волчицы. Зверь, вырвавшись наружу, стал метаться по комнате, сшибая с тумбочки лампу, рамку и баночки с препаратами.

Последней на пол упала изящная статуэтка девушки с кувшином. Наступила гробовая тишина. Волчица, наконец найдя безопасное место, спряталась под кроватью и свернулась калачиком. Микаэла сидела тихо, давая своему зверю решить, что делать дальше. Она была пассажиром в волчьей шкуре и не желала вставать к рулю. Могла, но не хотела.

За дверью послышались тихие шаги, которые становились громче. Идущий к комнате специально сообщал о своем присутствии, что вызвало у перепуганной до смерти Микаэлы доверие. Но волчица сильнее забилась под кровать, а морду спрятала в светло-серый хвост.

– Мика?

Ласковый усталый голос заставил Микаэлу перехватить контроль. Осторожно, стараясь не издавать и звука, она выглянула из-под кровати. Однако сложно быть тихой и незаметной, когда ты громадный волк, прячущийся в небольшом пространстве. Когти царапали деревянный пол, к тому же волчица не очень элегантно ударилась мохнатой макушкой о каркас кровати.

– Что ты?.. – Лицо Майкла вытянулось от удивления.

Понятно, какую картину он видел перед собой. Один этот факт нервировал. Волчица недовольно оскалилась и снова забилась под кровать. Ей нужны были спокойствие и уединение. Ничего больше. И тогда, возможно, Микаэла откажется от желания выйти в окно.

Она искренне надеялась, что новые приступы не будут преследовать ее еще несколько лет, ведь она уже боролась с ними, годами стараясь забыть насилие Адама. Но, несмотря на все попытки преодоления, остался осадок, с которым Микаэле приходилось жить изо дня в день.

Разница между «раньше» и «сейчас» заключалась в Майкле. И она чувствовала, что он не собирался сдаваться. Волчица услышала звук тихо закрывшейся двери и осторожные шаги. Зверь начал успокаиваться, стоило ему окунуться в природный запах нареченного. Он обволакивал, словно теплый плед. Такой уютный и родной. Она тихо заскулила, все еще боясь. Тело содрогалось от ужаса, который, как оказалось, никогда не покидал ее души.

– Все в порядке, душа моя. Это я, тебе нечего бояться.

Майкл не пытался залезть под кровать и насильно вытащить Микаэлу наружу. Он сел рядом на пол, а руку будто ненароком положил неподалеку от подкроватного царства Микаэлы. Сначала ей даже хотелось его укусить, но вместо этого зверь осторожно подполз к краю своего убежища и выглянул наружу.

Микаэла, как и ее волчица, прекрасно понимала, что этот мужчина – их истинный, что он безопаснее, чем лучшее бомбоубежище. И это заставило волчицу выползти наружу и попытаться залезть на колени к Майклу. И хотя защитный инстинкт не позволял снести барьеры и вновь превратиться в человека, огромный волчий лоб уперся в грудь Майкла. Зверь умиротворенно закрыл глаза.

– Так-то лучше. – Его горячая ладонь легла на загривок и начала массировать волчий хребет.