Сиротка в Академии Драконов - Оксана Гринберга

Но я не угадала ни в первый, ни во второй, ни в третий раз.

- Мое имя лорд Гильберт ДиРейн, и я… Я твой дядя, Шанайя! – произнес он.

Затем глубоко вздохнул и задержал внутри воздух, словно старался не дать захлестнуть себя очередному мучительному приступу.

Ему это удалось, тогда как я стояла, выпучив глаза и открыв рот. Пыталась прийти в себя.

Заодно вспоминала о том, как часто на Найрене грезила наяву… Представляла, что однажды отвергнувшая нас родня явится на порог моего дома, и я скажу в их высокомерные лица все, что о них думаю.

О том, насколько бессердечно они поступили с моей мамой, тем самым приблизив ее кончину. Потому что мама так и не оправилась от двух ударов подряд – от того, что сперва она стала любовницей пирата против своей воли, а потом семья презрительно выставила ее за дверь.

Вот и я собиралась выставить ДиРейнов за дверь – если, конечно, они объявятся. Заявить им, чтобы убирались с порога моей бедняцкой хижины и из моей жизни, потому что я не хочу иметь с ними никаких дел!

Но теперь Гильберт ДиРейн – я слышала о нем от мамы, это был ее старший брат, – не в самом лучшем своем состоянии, очень худой, с изможденным и болезненным лицом смотрел на меня, и в его глазах было что-то такое…

Непонятное.

Мне казалось, что это была просьба. Вернее, даже мольба его выслушать.

- Ты очень похожа на свою мать, – наконец произнес он. – Такая же красавица выросла! Только волосы у тебя темные…

Я едва сдержалась… Хотя нет, не стала сдерживаться – зачем бы мне это было делать?

- Да, цветом волос я пошла в своего отца-пирата, – преувеличенно-любезным тоном произнесла я. – И глаза у меня ярко-синие, а не голубые, какие были у мамы. Кстати, это тоже в пирата, – сообщила я своему дяде.

Затем замерла, ожидая волну презрения, которая должна была вот-вот вылиться на меня, дитя преступника, со стороны очередного ДиРейна. При этом гадала, что ему могло от меня понадобиться.

Но лорд молчал. Вздохнул, затем навалился всем весом на трость, словно ему было тяжело стоять.

Конечно, я могла бы предложить продолжить разговор на лавке, чтобы облегчить ему жизнь. Но не стала этого делать.

Никто из ДиРейнов облегчать жизнь моей маме не собирался. Вместо этого они ее убили: отец – своим презрением, а Гильберт ДиРейн – тем, что все эти годы ему не было до нее никакого дела.

- Я всегда был плохим братом, – неожиданно произнес он, – потому что вся моя осознанная жизнь прошла в странствиях. Да, я слышал, что с Амелией случилось несчастье…

Я вспыхнула, с трудом удержавшись от слишком резких слов.

- И где же вы были, – спросила у него, – когда с моей мамой случилось то самое, как вы это назвали, «несчастье»?

- В тот год мне пожаловали субсидии из королевской казны, поэтому я снаряжал экспедицию. Мы должны были отправиться на неизведанный юг, флотилия из пятнадцати кораблей, и в тот момент у меня не было времени на семейные неурядицы. А потом, когда я вернулся, то снова получил деньги от короля, но уже для путешествия на север. Письмо с известием о смерти моей младшей сестры догнало меня только через два с половиной года после ее кончины. Во время пятой экспедиции умер отец, а мать мы с Амелией потеряли еще в раннем детстве.

Он говорил спокойно, не оправдываясь – просто излагал факты, как будто описывал путь своих кораблей по карте обитаемого мира.

- И вот теперь… – тут Гильберт ДиРейн все же замолк, затем сделал еще один глубокий вздох.

И нет, это был вовсе не вздох сожаления – кажется, ему стало трудно дышать.

- И что теперь? – спросила я, чувствуя, как сжимаются руки в кулаки. – Что вам от меня нужно, лорд ДиРейн?

- У меня больше никого нет, – произнес он негромко. – Ни жены, ни детей. Из всей семьи у меня осталась только… племянница. Поэтому я и здесь.

Но я лишь пожала плечами, нисколько не проникшись его проблемой.

- Зато у вас имеются великие географические открытия. Как по мне, это вполне равнозначный обмен. Вы бросили свою младшую сестру в беде, но вместо этого прославили род ДиРейнов. Надеюсь, вашим именем назвали хотя бы остров на карте?

Он едва заметно усмехнулся.

- И остров и пролив, и еще несколько рек и пару озер. Заодно море и залив.

- Отлично, – кивнула я. – Я за вас рада и всегда буду гордиться. Хотя нет, не буду, – покачала головой. – Зачем мне вам врать? Когда мою маму выгнали из дома и она умерла от тоски, в тот момент ей нужны были не великие открытия, а поддержка семьи. Вместо этого…

- Вместо этого меня никогда не было рядом, – кивнул он.

- Именно так, лорд ДиРейн, – согласилась я – Так что продолжайте в том же духе – не будьте рядом со мной, потому что вы здесь никому не нужны. То есть вы мне не нужны, – поправила я себя. – А теперь мне надо идти, у меня скоро начинаются занятия, – сказав это, я развернулась и подхватила под руку Лину, которая слушала нас, округлив глаза.

- Шанайя, – раздался усталый голос в спину, – скажи, что мне сделать, чтобы я мог исправить свою ошибку? Мне бы хотелось заслужить твое прощение!

Я остановилась, но оборачиваться не стала.

- Ничего, – сказала ему. – Вы уже сделали все, что могли, лорд ДиРейн! Вернее, вы так ничего и не сделали.

Произнеся это, я пошла прочь и Лину с собой увела. Шагала, распрямив плечи и вскинув голову, подозревая, что лорд ДиРейн смотрел мне вслед.

Но, похоже, от отца-пирата мне достались не только темные волосы и ярко-синие глаза, но и упрямый характер.

Я не собиралась прощать никого из той семьи, кто своим высокомерием и занятостью погубил жизнь моей мамы. Хотя прекрасно понимала, что не только я, но и Гильберт ДиРейн остались одни на всем белом свете.

Размышляла об этом, пока мы шли в столовую, затем когда стояли в очереди к стойке раздачи, чтобы получить тарелку манной каши, два ломтя белого хлеба с маслом