Тайна принцессы - Елена Золотарева

— Государь! — твердость в голосе Аджая дает понять, что беседы ни о чем закончились. Отец реагирует мгновенно, взглядом приказывая охране выйти и стать на страже.

Я притягиваю Таю к себе, крепко обнимаю и глубоко дышу ее запахом, пытаясь успокоиться, но когда выхватываю обрывки фраз, снова завожусь. Мелис заказала мое убийство. И отец подтверждает то, что племянница сопровождала его на Ранкус.

Потрясающий вечер...В буквальном смысле этого слова.

15. Неудача за неудачей

Пока король дает распоряжение на счет Мелис, стараюсь заболтать Таю, чтобы девочка не поддавалась общему напряжению. А сама вполуха слушаю, что говорит отец. Пока ее задержат в личных покоях. Она королевской крови, и, пока вина не доказана, судить ее нельзя. Но то, что отец всерьез воспринял информацию от моих мужей, успокаивает.

Понимаю, что Аджай и Нур должны уйти, чтобы дать показания, но оставаться одной слишком страшно. Я не знаю, чего можно ждать от своих родственников, особенно от мамы. И от Косма.

— Не оставляйте меня одну! — умоляющим взглядом смотрю на мужей, и чувствую их тревогу.

— Конечно, не оставим, детка, — медведь сгребает меня в охапку и целует в макушку, стараясь не выдавать своей злости. Но я ее чувствую на каком-то интуитивном уровне.

Аджай взглядом просит успокоиться, но ко мне не подходит. Складывается ощущение, что таким образом они выстраивают нашу с Таей защиту. Один близко, второй дальше. Неужели, мы и правда в опасности?

Отец, видя мое состояние, соглашается опросить манурцев прямо сейчас, чтобы скорее отпустить нас домой. Для того, чтобы начать суд над Мелис, этого будет достаточно. Если понадобится, они всегда будут на связи.

Рассеянно хожу вдоль широкого окна, думая о том, как мне не повезло родиться в подобном семействе. Мать, никогда не проявляющая ко мне теплых чувств, всегда говорила, что я должна быть благодарной за то, что мне в отцы она выбрала самого короля. И, будь она не столь амбициозна, расти мне запасной, как Мелис, в лучшем случае. А в худшем, дочерью мясника или прочей черни, каковыми являются для королевы люди, не имеющие высокого статуса.

Она всегда была властолюбива, и отец позволял супруге играть в эту игру, хотя важные решения принимал сам. За что он ее так сильно любил, наверное, не пойму никогда. Странно, что она не нарожала Альвенте десяток наследников, чтобы укрепиться в статусе. Но, вспоминая, как она жаловалась, что после родов ее бедра раздались аж на три сантиметра, все вопросы отпадают. Ставку мама сделала на меня, решила, что одной наследницы вполне достаточно.

Отец был вечно занят и общение наше сводилось лишь к пожеланию доброго дня и паре фраз за обедом. Я чувствовала его теплоту, но постоянные дела отчуждали нас друг от друга. Поэтому, когда научилась читать, в свободное от занятий время я помогала его секретарю разбирать почту, и сама носила важные бумаги ему на подпись. Иногда просто стояла за его спиной, наблюдая за тем, как он работает, и торжественно улыбалась, когда его пальцы отыскивали мою ручонку и легонько сжимали, мол, здорово, что ты рядом.

Друзей у меня не было, потому что мама тщательно отбирала тех, с кем наследная принцесса может общаться. И первой из таких была Мелис. Чем она покорила мою мать, не знаю, но та постоянно ставила мне в пример старшую родственницу.

Иногда мне казалось, что Мелис она любит больше, чем меня, и тому были причины. Каждую нашу ссору с сестрой, мама заставляла меня уступить и попросить прощения. Говорила, что настоящие принцессы не должны держать зла, ведь им и так повезло родиться в знатном роду. Даже, когда Мелис столкнула меня с балкона, а я упала в колючий кустарник и расцарапала лицо, она отругала меня, за то, что своей гордыней обидела несчастную Мелис. За это меня заперли в комнате одну, и пообещали в следующий раз отправить на спутник к молящимся отшельницам. Мелис же отделалась выговором.

Позже, когда я стала брать уроки суанской борьбы, Мелис уже не решалась мстить мне физически, но подставы стали более изощренными. То воткнет иголку в стул, на котором обычно сидит королева, приходя в мою комнату, то измажет мое нижнее белье кровью, после уроков с преподавателем-мужчиной.

И я постоянно пыталась мысленно оправдать сестру. Понимала, что девушка мечтала стать королевой, но правила не ее ветвь.

На Альвенте королем мог стать лишь носитель особого гена. А если претендентов на трон было несколько, то планета сама выбирала того, кто будет главным среди ее жителей. С помощью муара. Это наш священный камень, душа Альвенты. В руках истинного правителя, он вибрировал так сильно, что сомнений не оставалось: он в ладони носителя чистого гена. И между двумя братьями, она выбрала моего отца.

Тая, растекшись в кресле, лениво зевает, и я понимаю, что ребенок вот-вот уснет.

Перелет, суета, нервы доконают кого угодно. Она еще долго продержалась, умница моя!

Подхожу к дочери и пытаюсь приподнять ее, чтобы положить под головку подушку. Поглядываю на мужчин, тихо обсуждающих заговор против меня, и устало вздыхаю. Хотела домой, вот и получила. Дурочка!

— Принцесса Силия, секретарь королевы просит вашего внимания, — сообщает один из стражей, понизив голос, чтобы не разбудить Тайну.

— Что ему нужно?

— Сообщение от королевы принес. Очень зол, что его не пускают.

Ну конечно, ее уши должны быть везде...Как это, королева и не в курсе главных новостей!

— Сейчас выйду.

— Приказом короля запрещено выпустить вас из зала, принцесса.

Понимающе киваю и, пригладив шелковистые волосики, поднимаюсь с места. Аджай и Нур мгновенно реагируют на мое движение, и просят короля на минуту отпустить их.

— Сирена, тебе мало приключений? — басит медведь, преграждая дорогу.

— Сейчас он прав на все сто! — осуждающе щурится Аджай, скрещивая красивые большие руки на груди.

— Секретарь королевы принес сообщение, — медленно говорю я, прикидывая в уме, чем плохим это может кончиться. Уже всего в пору опасаться.

— Ну идем, послушаем, что там хочет...наша мама, — скалится Нур, глядя на запертую дверь.

Аджай рывком распахивает дверь, и сухого низенького мужчину в синем костюме с эмблемой королевы, чуть ли не втягивает сквозняком внутрь. Муж молча смотрит с высоты своего роста на секретаря, едва достающего до его груди. А Нур дышит так, будто лев рычит, так и