Соблазн в шелках - Андреа Янг

Утомительные физические упражнения перед завтраком были весьма добродетельным занятием, но едва ли достигали своей цели, если после этого разыгрывался аппетит как у ломовой лошади. Стоя под душем, Клодия почувствовала, что голодна как волк. Даже не просушив как следует волосы феном, она заколола их на затылке, натянула белые джинсы, надела широкий светло-розовый блузон и спустилась вниз.

О-о, какой богатый выбор чудесной еды! Овсянка, фрукты, сыр, йогурт – и ничего вареного или жареного. Щедро наполнив едой тарелку, она нашла свободный столик и уселась.

Над столом нависла чья-то тень.

– Можно к вам присоединиться? – насмешливо спросил Гай. – Или, может быть, вы предложите мне убраться в какое-нибудь еще более живописное место, куда втыкают ананасы?

Теперь, когда критическая ситуация миновала, Клодия и сама подумывала о том, что, возможно, хватила через край.

– Обещаю не упоминать об ананасах. Только разве в контексте еды, – добавила она, указав кивком головы на два аппетитных ломтика свежего ананаса на тарелке.

– Очень мило с вашей стороны. – Как он ни старался, ему не удалось скрыть мимолетное подергивание уголка губ.

Она с облегчением констатировала, что чувство юмора у него, пусть даже не искрометное, существует и даже зримо проявляется в подергивании уголков губ. Хотя, с другой стороны, если бы он вел себя как тоскливая старая задница (они с Кейт называли таких сокращенно ТСЗ), то она быстренько охладела бы к нему, что, откровенно говоря, было бы неплохо.

Мужчина, пусть даже он купается в деньгах, хорош собой, внимателен к пожилым леди и целуется на десять баллов по шкале Рихтера, но который не обладает чувством юмора, так же ис нужен Клодии, как лифчик размера 32-А.

В данных обстоятельствах, возможно, не помешает немного раскаяния.

– Извините, я вам нагрубила, – сказала она.

– Мне приходилось слышать и кое-что похлеще, – сказал Гай со смиренной полуулыбкой.

Уж лучше бы он был ТСЗ. ТСЗ по крайней мере не вызывал бы у нее внутреннего трепета.

– Уж поверьте, это не идет ни в какое сравнение с тем, что приходилось выслушивать от меня Мэтью.

– Я вам верю. – Он оторвал взгляд от наполненной до краев тарелки. – Но и вы должны поверить, что я всего лишь пытался вам помочь.

О Боже, теперь вдобавок к трепету она почувствовала неловкость.

– Я знаю. Но я сама так старалась, что мне показалось, будто вы оказываете на меня давление. Я не могла расслабиться. – Подошел официант, налил ему кофе и долил кофе в ее чашку. Она продолжала есть, стараясь не смотреть на него. Трепет, который он вызывал, никак не желал уняться. Наоборот, он был готов усилиться от любого пустяка. И не нужно было для этого ни прикосновения, ни взгляда глаза в глаза, затянувшегося на несколько секунд. Легкого запаха его лосьона после бритья да еще вида его красивых и сильных рук на фоне белоснежной сорочки было вполне достаточно.

– Вы уже немного загорели, – сказал он. – Вам это идет.

– Спасибо. – Ей пришлось улыбнуться и посмотреть ему в глаза, иначе он мог подумать, что она избегает его взгляда. Он тоже загорел, хотя, конечно, специально не добивался этого. Смуглость его лица и рук усилилась и превратилась в загар, из-за чего его глаза по контрасту казались еще синее. Теперь они уже напоминали ей не холодные озера, а синеву теплого моря, омывающего греческие острова.

«Ну почему в тебе нет ничего такого, что заставило бы меня охладеть к тебе?» – в отчаянии подумала она. Для этого надо совсем немного. Стоит, например, увидеть, как мужчина неопрятно ест, жует с открытым ртом, и увлечение как рукой снимет.