Честная игра - Патриция Бриггз

— Все не так плохо, как в кино, — философски заметил Гольдштейн. — Во-первых, нет жидкости или прозрачного желеобразного осадка.

— Фу, — сказала Анна. — Хотя, если дернуться не вовремя, может пойти кровь.

Лесли отвернулась и сглотнула.

— Я просто шучу, — весело отозвалась Анна. — Почти.

— И все же, — продолжил Гольдштейн. — Я понимаю, почему никто не согласился измениться перед камерой.

— Когда мы изменяемся, то остаемся обнаженными, и большинству из нас неловко от этого, — объяснила Анна. Наблюдать за изменением было нелегко даже для нее. В основном, она сочувствовала. Не обязательно быть оборотнем, чтобы знать, как больно, когда ломаются суставы и кости. И потом, странно наблюдать, как то, что должно быть внутри тела, проявляется снаружи. — У вас должна быть кабельная сеть, такая как HBO. И мы пытаемся заставить людей забыть, что мы монстры.

— Я думал, это займет больше времени, — сказал Гольдштейн, когда Чарльз стал почти человеком.

Лесли была напугана, но держала себя в руках. Гольдштейн выглядел так, словно готов уснуть.

— Для большинства из нас это так, — согласилась Анна. — Но альфа-волки, как правило, изменяются быстрее, и могут делать это чаще. Чарльз изменяется быстрее большинства альф. Мы думаем, что по той же причине после изменения он не голый. В нем есть маги по обеим линия от родителей. — Им не нужно знать, что он единственный рожденный оборотень.

— Для скрытного оборотня, — заметил Гольдштейн, — вы с радостью все рассказываете.

— Неизвестность пугает. Нам приказали приехать сюда, помочь вам, чем сможем, и попытаться выставить оборотней в выгодном свете в глазах ФБР и общественности. Я сама решаю, как вести это дело. Трудно дружить с тем, кто тебя пугает.

— Твой муж страшный в любом обличье, — сказала Лесли.

Анна кивнула.

— Он должен быть таким. Но несмотря ни на что, Чарльз — один из хороших парней.

Чарльз полностью превратился в человека и был одет в джинсы, темные кожаные ботинки на шнурках и простую серую футболку. Он закрыл глаза и напряженно замер, пока по телу пробегали последние ужасные судороги превращения. Он пару раз согнул пальцы, затем посмотрел прямо на Анну.

— Позвони Айзеку. Скажи ему, что нам нужна лодка и его вторая ведьма, — хрипло попросил он.

— Хорошо.

Он посмотрел на Лесли.

— Позвони вашему судебно-медицинскому эксперту. Спроси, сможем ли мы получить немного волос Джейкоба. Кожа тоже подойдет, но с волосами остальным из нас было бы проще.

— Мне придется назвать причину, почему нам это необходимо.

Чарльз вызывающе приподнял бровь.

— Я скажу тебе почему, а ты постарайся придумать убедительную ложь. Один из водяных духов поведал мне, что мальчика увезли с острова и сбросили в гавань. Дух позаботился о том, чтобы тело прибило сюда, и нам это выгодно. Но думаю, он сделал это потому, что не хотел, чтобы черная магия задерживалась в воде. Такая магия может привлечь всякую гадость. Если в его теле все еще сохранилось достаточно магических остатков, чтобы привести в восторг ведьму Кейтлин, то на месте смерти мальчика все еще может быть достаточно магии, чтобы настоящая ведьма смогла ориентироваться.

— Водяные духи? — ошарашенно переспросила Лесли.

— Это его шаманское наследие, а не талант оборотня, — объяснила Анна. — Я их тоже не вижу.

— Я знаю одного капитана по работе в Бостоне несколько лет назад, — произнес Гольдштейн после минутного молчания. — Я поговорю с ним. Возможно, придется прибегнуть к шантажу. И мы сможем раздобыть лодку.

Чарльз покачал головой.

— Ни одна ведьма, которую я знаю, не взойдет на официальное судно ФБР. Это должен быть кто-то из людей Айзека.

— Я позвоню Айзеку, а потом Боклеру, — сказала Анна. — Если у нас есть шанс найти его дочь, он захочет поучаствовать.

— Ведьмы и фейри не ладят, — предупредил ее Чарльз.

— Если судьба его дочери окажется в руках ведьмы, Боклер принесет ей цветы и станет целовать ноги, — уверенно ответила Анна. — Кроме того, если мы столкнемся с этим рогатым лордом, возможно, было бы неплохо иметь на своей стороне большого злого фейри. И то, как себя ведет, означает, что он либо сумасшедший, либо действительно большой злой фейри.

Чарльз посмотрел на нее, затем наклонил голову.

— Я доверяю твоему суждению.

Анна перевела взгляд на Лесли.

— Но давайте оставим КНСО в стороне, хорошо? У нас будут оборотни, ведьмы и фейри, нам не нужен враждебный и напуганный человек, который с такой же вероятностью уничтожит союзников, как и врагов.

— Кроме того, Хойтер — придурок, — сказала Лесли. — Не знаю, как вы, но я не хочу застрять с ним на одной лодке.

— Вот и я об этом.

Чарльзу не нравился океан.

Ему еще меньше нравилось плыть на лодке, и он презирал то, что спасательный жилет ограничивал его движения. «Дачиана», тридцатифутовая лодка, на которой они плыли, могла быть предназначена для морской рыбалки, но рыболовные лодки с центральной консолью, подобные этой, никогда не выглядели так, словно могли сражаться с морской стихией.

Лодка едва вместила всех: Чарльза и Анну, двух агентов ФБР, капитана Малкольма, Айзека, который настоял на том, чтобы пойти с ними, Боклера и опаздывавшую ведьму Айзека. Если они найдут Лиззи, им, возможно, придется привязать ее к носу лодки или заставить плыть за ними. Единственное, что могло бы усугубить ситуацию, так это если бы лодкой управлял кто-то другой, а не волк. Потому что не только ведьма была бы против полицейского или федерального катера.

— Чарльз, — позвала Анна, подходя к нему сзади. Он стоял один на носу лодки, подальше от остальной компании.

Малкольм и Айзек беседовали и возились со снастями, сложенными под небольшой центральной палубой, которая была единственным защищенным местом на лодке. Все остальные предпочли подождать в доках, пока не прибудет ведьма.

Чарльз услышал приближение Анны, почувствовал легкое покачивание лодки. С ней легче общаться, когда он в волчьей форме. Братец волк не терялся, он знал, что они могут защитить ее от чего угодно, его волк был уверенным в них. Но Чарльз не разделял его оптимизма.

На нем начало сказываться влияние призраков. Скоро Анна посмотрит ему в глаза и увидит зло внутри него. Он хотел бы остаться в своей волчьей форме, но разговаривать с Анной, не раскрывая связь между ними, было слишком сложно. И он не мог разорвать связь из страха, что призраки могут добраться до Анны. Ходили истории о призраках, которые убили всех близких человеку, которого они преследовали.

Быть волком легче, потому что зло не могло коснуться братца волка. Волк не чувствовал вины, потому что вина была человеческой эмоцией.

Анна