Невинная для миллиардера. Притворись моей - Татьяна Романская

Я насчитал три звонка от Вероники и несколько сообщений с просьбой перезвонить ей немедленно. Есть также пара звонков от Виктора Михайловича, но единственное, что вызывает у меня страх, — это сообщение от Степана.

Последнее сообщение, которое я получил, было тревожным.

Степан : Виктора Михайловича увезли на скорой. Это срочно! Немедленно приезжайте, Леон Андреевич!

Я поспешил в больницу, одновременно набирая номер Вероники. Когда она не взяла трубку, я не стал писать ей, а решил переслушать те, что она мне отправляла.

Сначала я прослушал одно, а затем ещё два. В ее голосе звучала паника, когда она умоляла меня позвонить ей.

Затем я прослушал сообщение, которой прислал мне Виктор Михайлович.

— Леон, — произнес он моё имя, за которым последовал безошибочный всхлип. — Где ты? Мне нужно, чтобы ты вернулся домой.

— Пиздец, — пробормотал я, прежде чем снова набрать номер Вероники.

Но она не отвечала. Должно быть, она уже в больнице с Виктором Михайловичем.

Еще слишком рано. Мне еще слишком рано его терять.

Я внимательно осматриваю улицу в поисках своего такси. Когда я вижу его, я стремительно выбегаю на проезжую часть и направляюсь к нему.

Как бы мне хотелось, чтобы это было лишь сном, но, увы, это не так.

Я сажусь в такси и прошу водителя как можно быстрее отвезти меня в больницу. Мне остается только надеяться, что я успею вовремя.

— Виктор Михайлович с трудом дышал, — объясняет Степан. — Я немедленно вызвал скорую помощь.

— Ты все сделал правильно, — успокаиваю я его.

Когда я вбежал в отделение больницы, я был шокирован, увидев Степана в регистратуре. Я подбежал к нему, требуя рассказать мне о состоянии Виктора Михайловича, но женщина, работающая в приемном покое, велела мне успокоиться и ждать врача.

Как, черт возьми, можно сидеть сложа руки, когда сталкиваешься лицом к лицу со смертью того, кого любишь?

— Ему стало плохо сразу после ухода Вероники. Я не уверен, — он пожимает плечами. — Думаю, она приехала на такси. Я окликнул ее, но она быстро зашла в дом. Через десять минут она вышла и уехала.

— Доктор всё ещё осматривает Виктора Михайловича, вот здесь его вещи, — говорит медсестра, протягивая Степану небольшой пакет. — Вы же пришли с ним, да? Вот, возьмите

Я поспешно выхватил пакет из рук женщины.

— Я — самый близкий человек, который у него есть, — сказал я. Затем, я с трудом проглотил комок в горле и добавил: — Спасибо.

Леон

Страх.

Это единственное чувство, которое охватывает меня, когда я смотрю на свой телефон после встречи. На которой Нина убеждала меня, что дизайн, над которым она работает в настоящее время, столь же прекрасен, как и тот, который Виктор Михайлович выбрал для весенней коллекции.

Но она ошибается.

Ее последнее творение — это шаг назад.

Я уже говорил ей об этом. Она восприняла мои слова как шутку и продолжала настаивать на том, чтобы я согласился включить этот дизайн в весеннюю коллекцию.

Но этого не будет.

Я объясню ей всё, когда у меня появится больше времени. Однако, судя по количеству непрочитанных сообщений и пропущенных звонков, что-то случилось.

Я насчитал три звонка от Вероники и несколько сообщений с просьбой перезвонить ей немедленно. Есть также пара звонков от Виктора Михайловича, но единственное, что вызывает у меня страх, — это сообщение от Степана.

Последнее сообщение, которое я получил, было тревожным.

Степан : Виктора Михайловича увезли на скорой. Это срочно! Немедленно приезжайте, Леон Андреевич!

Я поспешил в больницу, одновременно набирая номер Вероники. Когда она не взяла трубку, я не стал писать ей, а решил переслушать те, что она мне отправляла.

Сначала я прослушал одно, а затем ещё два. В ее голосе звучала паника, когда она умоляла меня позвонить ей.

Затем я прослушал сообщение, которой прислал мне Виктор Михайлович.

— Леон, — произнес он моё имя, за которым последовал безошибочный всхлип. — Где ты? Мне нужно, чтобы ты вернулся домой.

— Пиздец, — пробормотал я, прежде чем снова набрать номер Вероники.

Но она не отвечала. Должно быть, она уже в больнице с Виктором Михайловичем.

Еще слишком рано. Мне еще слишком рано его терять.

Я внимательно осматриваю улицу в поисках своего такси. Когда я вижу его, я стремительно выбегаю на проезжую часть и направляюсь к нему.

Как бы мне хотелось, чтобы это было лишь сном, но, увы, это не так.

Я сажусь в такси и прошу водителя как можно быстрее отвезти меня в больницу. Мне остается только надеяться, что я успею вовремя.

— Виктор Михайлович с трудом дышал, — объясняет Степан. — Я немедленно вызвал скорую помощь.

— Ты все сделал правильно, — успокаиваю я его.

Когда я вбежал в отделение больницы, я был шокирован, увидев Степана в регистратуре. Я подбежал к нему, требуя рассказать мне о состоянии Виктора Михайловича, но женщина, работающая в приемном покое, велела мне успокоиться и ждать врача.

Как, черт возьми, можно сидеть сложа руки, когда сталкиваешься лицом к лицу со смертью того, кого любишь?

— Ему стало плохо сразу после ухода Вероники. Я не уверен, — он пожимает плечами. — Думаю, она приехала на такси. Я окликнул ее, но она быстро зашла в дом. Через десять минут она вышла и уехала.

— Доктор всё ещё осматривает Виктора Михайловича, вот здесь его вещи, — говорит медсестра, протягивая Степану небольшой пакет. — Вы же пришли с ним, да? Вот, возьмите

Я поспешно выхватил пакет из рук женщины.

— Я — самый близкий человек, который у него есть, — сказал я. Затем, я с трудом проглотил комок в горле и добавил: — Спасибо.

Глава 49

Вероника

Я бросаю взгляд на свой телефон и вижу новое сообщение. Оно от Леона. Я получила его больше двух часов назад, но так и не смогла заставить себя прослушать.

Я не могу.

Когда я вернулась домой, то бросилась на кровать и разрыдалась. Я плакала из-за боли, которую увидела в глазах Виктора Михайловича. Но больше всего меня душили слезы из-за того, что Леон пережил так много трудностей.

Я даже не представляла, что у него было такое детство.

Мое сердце разрывается от жалости к тому мальчику, которым он был, и в то же время я горжусь тем мужчиной, которым он стал. Я переворачиваюсь на другой бок и смотрю в темноту за окном.

Раньше я чувствовала себя здесь счастливой. Эта квартира была символом той жизни, о