Суд истины - Кей Си Кин

— Черт, Касс, — стонет она, и я замолкаю, наслаждаясь звуком соприкосновения плоти с плотью, когда беру ее как свою. Мне просто нужно… больше.

Отпуская ее плечо, я наклоняюсь ниже, хватаюсь за нижнюю косу на ее макушке, прежде чем притянуть ее к себе. Ее голова откидывается назад, когда она кладет ее мне на плечо, и я покусываю ее за ухо. Мой волк так близко к поверхности, что я чувствую, как хрустит кость в моей ноге, надвигающийся сдвиг вот-вот возьмет верх.

— Касс, — кричит она, наклоняя лицо, чтобы наши глаза встретились, и я чувствую панику в ее глазах. Она тоже на грани. Ее волчица близко к поверхности. Я слышу треск и понимаю, что это не я.

— Доверяешь мне? — Спрашиваю я, и она кивает, не сбиваясь с ритма, когда я отрываюсь от нее.

Мое тело берет верх, инстинкт вибрирует в моих венах, пока я пытаюсь держать своего волка на расстоянии. Схватив ее за запястья, я держу их одной рукой у основания ее позвоночника, а другую кладу между ее лопаток, опуская ее щеку на пол. Ее задница естественным образом приподнимается в моем направлении. Поднимаясь на ноги, я приседаю, нуждаясь в опоре ступней, а не коленей, прижимая ее запястья к пояснице и прижимая свой член к ее киске.

— Пожалуйста, Касс, — кричит она, в ее голосе слышна паника, но она приглушается, когда я снова погружаю свой член в ее складки.

Сильнее, быстрее, я позволяю своему волку управлять моими движениями, не меняя позы.

Ворчание, рычание и хрипы срываются с моих губ, им вторит звук отчаяния Адди. Ее глаза сверкают, но кости больше не хрустят, когда я трахаю ее на полу.

— Касс, Касс, Касс, — повторяет она, ее тело пронизано электричеством, прежде чем оно становится таким напряженным, что невозможно отрицать надвигающийся оргазм, и она взрывается. Пропитанный ее оргазмом, я продолжаю двигаться, пот выступает на каждом дюйме моего тела, когда я вхожу в нее и выхожу из нее. — О боже… черт! — кричит она, напряжение покидает ее тело только для того, чтобы снова вспыхнуть. Ее киска сжимает меня так сильно, что невозможно отрицать мое собственное освобождение, и я падаю с обрыва эйфории вместе с ней.

Оскалив зубы, я рычу при каждом толчке, пока мы не рушимся на пол, превратившись в груду конечностей, поскольку пот удерживает нас вместе.

— Даже не думай принимать душ сегодня вечером, — ворчу я, мой голос мрачнее обычного, только подтверждая, насколько близко мой волк к поверхности. — Ты оставишь свою киску покрытую мной, как напоминание.

— Я не нуждаюсь в напоминании, Кассиан. Ты здесь, — выдыхает она, прижимая мою ладонь к своей груди, прямо там, где у нее сердце, и мои мышцы немного расслабляются, но недостаточно.

Ничто никогда не будет достаточным с приближающимся расстоянием, разделяющим нас. Нужды и желания других ничего не значат для моего волка. Он видит только черное и белое. Никаких серых зон не допускается, оставляя нашу потребность в ней единственной вещью, которая имеет для него значение.

— Обещай мне, что будешь в безопасности, — ворчу я, пытаясь унять беспокойство, которое угрожает овладеть мной. Запуская пальцы в ее волосы, я борюсь с желанием заключить ее в объятия и спрятать подальше от всего мира.

Когда она поворачивается ко мне лицом, из ее глаз исчезает жемчужная дымка, ее волчица довольна, и теперь это только она. Она поднимает руку, чтобы обхватить мою щеку, и это одно нежное прикосновение помогает развеять напряжение в моём голосе, прежде чем она говорит, успокаивая мою душу.

— Я вернусь домой, к тебе, Кассиан. Я всегда буду возвращаться к тебе.

27

АДРИАННА

— Т

ы не можешь вот так просто уйти с ней и думать, что не будет никаких последствий.

— Я хотел провести с ней немного времени, прежде чем вы все уедите. Я не могу поехать, помнишь?

— Это не моя проблема, и, похоже, это ты забываешь, что она гребаная королева королевства. Тебе повезло, что Арло не настаивает на том, чтобы арестовать тебя за ее кражу.

— Я никого не крал!

Мои брови сводит, когда я приподнимаюсь на локте, слишком сонная, чтобы даже понимать, что происходит, когда я открываю глаза и осматриваю комнату. Диван прогибается подо мной, когда я поворачиваюсь, тонкое одеяло накрывает мою кожу, а вдалеке потрескивает огонь.

Мне требуется мгновение, чтобы вспомнить все, прежде чем я отключилась. На улице все еще темно, и я не знаю, как долго я спала, но мне кажется, что не так уж долго. Как бы то ни было, звук перебранки моих мужчин всегда будет будить меня.

Заправляя выбившуюся прядь волос за ухо, я выглядываю из-за спинки дивана и вижу, что все четверо сидят за обеденным столом. Моя душа наполняется удовлетворением от того факта, что мы все вместе, даже если это всего на одно мгновение, но это быстро сменяется беспокойством, когда я вспоминаю слова, которые разбудили меня.

— Дело в том, Кассиан, что твоя роль альфы Кеннеров будет время от времени отрывать тебя от нее. Точно так же, как моя роль и роль всех остальных, твоя, возможно, на более длительный период, но это не значит, что ты можешь схватить ее и убежать в любое время, когда захочешь, — заявляет Броуди, подтверждая, что он не был тем, кто увлёкся разговорами недавно. Он выглядит гораздо спокойнее, как будто пытается разрядить обстановку, одновременно донося свою точку зрения.

Если в этом и есть чья-то вина, то только моя.

Я пришла добровольно, по собственной воле ворвалась на сборище волков и запуталась в этих простынях, нежась рядом с одним из моих мужчин, вместо того чтобы сталкиваться с проблемами, преследующими мое королевство.

— Можем ли мы перестать обвинять его? Это моя вина, — бормочу я, протирая лицо рукой, прежде чем опустить ноги с дивана, прихватив с собой покрывало.

— Кинжал, ты проснулась. Сейчас три часа ночи, так что, кажется, самое время пожелать доброго утра, — говорит Броуди, сияя от уха до уха, в то время как я вздрагиваю. В одно мгновение он пересекает комнату, обнимает меня за плечи и опускается на диван рядом со мной, притягивая меня к своей груди.

Мне и так тепло, моя волчица согревает меня в изобилии в последнее время, но я все еще наслаждаюсь его жаром, кладя голову ему на плечо. — Хорошее утро — это когда солнце встает,