Хозяйка чужой усадьбы - НатаЛисс

С большинством присутствующих я, так или иначе, знакома. За два года брака с Морисом мне не раз приходилось выходить в свет, где мелькают одни и те же лица. Лишь нескольких из гостей я ни разу не видела, да это и не имеет значения.

Большинство из них делают вид, что не знает или не замечает меня. И это мне на руку. Улыбаться каждому из них и притворяться, что меня не задевают их слова, было бы трудно, а портить праздник брату не хочется.

— Селестия. — Слышу за спиной знакомый голос.

— Элизабет, — улыбаюсь я, заметив высокую девушку с рыжими волосами, собранных в аккуратную прическу, и в строгом платье.

Мои старшие сестры больше похожи на мать, чем я, но в отличие от Аннет, Элизабет более сдержана в выборе нарядов и причесок, ее глаза еще более холодные, прямо как у отца, из-за чего она выглядит суровой и неприступной, что недалеко от истины.

— Давно не виделись.

— Да, давно. Кажется, с вашего выпуска из академии, — протягиваю я. — Прошло около шести лет?

— Так и есть. — Она подходит ближе, быстро оценив меня взглядом.

— Слышала, вы вышли замуж. Поздравляю.

— Элдон рассказал?

Я киваю.

— Он никогда не умел держать язык за зубами, — фыркает Элизабет, — о тебе я тоже наслышана. — Ее тон снова леденеет.

— Похвастаться мне особо нечем.

— Элдон поведал мне чуть больше, чем остальным, — наклонившись к моему уху, шепчет она.

Внутри все холодеет. Они с Элтоном погодки, и всегда были близки.

— Не бойся, никому рассказывать не собираюсь. Это не мое дело, — безразлично добавляет она.

Сложно поверить ее словам. Элизабет с рождения питает ко мне ненависть за то, что я лишила ее матери. Хотя не помню, чтобы она как-либо вредила мне, просто игнорировала мое существование, а когда это не удавалось, была холодна со мной. Роль злодейки больше подходит Аннет, она частенько подставляла меня, выходя сухой из любой ситуации.

— Вы сейчас живете в академии? — интересуюсь я.

— К чему быть такой вежливой? — хмурится сестра.

— Не думаю, что сейчас мой статус позволяет говорить с вами иначе.

Элизабет одаривает меня странным взглядом, которые мне не удается понять.

— Неважно, — отмахивается она. — Да, я преподаю там. И мой муж — ректор академии.

— Вы счастливы? — внезапно даже для самой себя спрашиваю я.

Девушка хмурит густые брови.

— Счастье — понятие относительное. Наверное, я могу сказать, что вполне счастлива. У меня есть престижная работа, которая мне нравится. Стабильный брак с надежным человеком, и здоровый сын.

— Я рада.

Элизабет прожигает меня взглядом, пока я смотрю на ночное небо, усыпанное звездами.

— Ты изменилась, — тихо говорит она.

— Вы тоже, — подмечаю я, взглянув ей в глаза, — прошло много времени с нашей последней встречи, и многое произошло за это время. Мы не могли остаться прежними.

— Ты права.

Странно вот так просто общаться с ней. Раньше мы никогда не разговаривали, лишь обменивались короткими фразами. Но сейчас я не чувствую ее ненависти ко мне.

— Позволите спросить? — неуверенно начинаю я.

— Спрашивай.

— Вы ненавидите меня? — тихо спрашиваю я.

Лицо Элизабет мрачнеет, она отворачивается от меня.

— С чего бы мне тебя ненавидеть?

— Наша мать погибла из-за меня. Все в семье ненавидят или презирают меня.

— Это не так! — тихо восклицает она, одаривая меня взглядом, полным сожаления. — Я знаю, что в этом нет твоей вины, просто…

— Просто что?

Элизабет делает глубокий вдох, прежде чем продолжить.

— Однажды я услышала разговор родителей, когда мать была беременна тобой.

— О чем они говорили? — спрашиваю я, чувствуя напряжение.

— Здоровье матери сильно ухудшилось, еще после рождения Аннет. Лекари не раз предупреждали, что ей не следует больше планировать детей. Однако не все всегда идет по нашим планам. Спустя всего год она вновь забеременела, отец настаивал на прерывании беременности, пока срок мал, но мать наотрез отказывалась, говоря, что этот ребенок должен появиться на свет. Она так нежно разговаривала с животом, несмотря на то, что беременность протекала тяжело. Она будто уже знала, кто появится на свет.

Я не знала об этом. Никто и никогда не говорил со мной о матери, а я и не смела спрашивать.

— И что же потом? — осторожно интересуюсь я.

— Конечно же, отговорить мать отец не смог. Она настояла на своем, сохранив тебе жизнь. Думаю, отец сильно винил себя за то, что вообще позволил этому случиться, — грустно вздыхает сестра. — А когда ты родилась… Он был зол, узнав, что в тебе нет магии. Он злился и на мать, так и не поняв ее упрямства.

Могла ли мать почувствовать во мне скрытую рунную магию? Но даже если так, неужели это было ценнее ее собственной жизни.

— Прости, — шепчу я.

— Не нужно, — слабо улыбается Элизабет, — это мне стоит просить у тебя прощения. Наша мать любила тебя и желала твоего рождения больше всего на свете, но я была слишком мала, чтобы понять эту чистую любовь матери к своему дитя. — Она осторожно обнимает меня за плечи. — Уверена, отец никогда не винил тебя, он просто так и не смог принять решение матери, и не понял, как относиться к тебе.

Поэтому решил просто игнорировать мое существование, если мог.

— Спасибо, Элизабет, что рассказала, — натягиваю грустную улыбку.

Глава 50

После банкета большинство гостей разъезжаются, лишь несколько остаются в поместье, чтобы отправиться в путь утром. Я остаюсь в числе последних. Ехать до усадьбы целый день, а передвигаться ночью — небезопасно, особенно без сопровождения.

Элдон с Фридой покидают поместье еще на рассвете, их ждет незабываемое путешествие. Я успела попрощаться с ними вчера.

Аннет и Элизабет тоже решают переночевать в доме, а утром вернуться к семье. И, словно по договоренности, мы втроем встречаемся на первом этаже.

— Ты все еще здесь? — фыркает на меня Аннет. — Думала, сбежишь при первой же возможности.

— Я уже говорила, мне нечего стыдиться и не отчего бежать, — суровым тоном говорю я.

— Да-да, — язвит сестра. —