Ложь для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

- Может, чай? - спросила мисс Кэррингтон.

- Нет, спасибо. Раз Лили уезжает, то я, пожалуй тоже уеду повидаться с дальними родственниками, - улыбнулась я, поглаживая мисс Кэррингтон по ее морщинистой руке. Мне жаль было с ней расставаться. Обидчивая, придирчивая старая дева плотно вошла и поселилась в моем сердце.

- Вы надолго? - спросила она.

- Еще не знаю, - как можно беззаботней ответила я, а про себя подумала, что, скорее всего, навсегда.

Собрав свои вещи, положив шкатулку в корзинку, я вышла из поместья, глядя на фонтан, лавочку и классики. Я буду вспоминать это время.

Я не стала брать извозчика. Я просто шла по ночному городу, понимая, что мне нужно домой. Путь был не близкий, а я никуда не спешила.

- Главное, что Лили в хороших руках, - утешала я себя. - Она будет счастлива. А что еще нужно для счастья матери? Только чтобы ее ребенок был счастлив. Больше ничего…

Я постучалась в дверь своего особняка, а, едва заслышав приближающиеся шаги, я тут же отошла, давая возможность ей открыться.

- О, боги! - всплеснул руками Генри. - Что с вами? Вы плакали?

- Я сказала правду, - хриплым, простуженным голосом ответила. - И все закончилось.

- Не может быть! - опешил Генри. - А ну быстро входите! Не стойте на ветру!

Я вошла в пустой холл своего дома, хранившего, словно фамильная пыль, застарелое горе. Казалось, оно висело в воздухе, пропитав стены и обои.

- Я тут кое-что узнал про похитителя вашего ребенка! - заметил Генри.

Глава 56

- Но сначала вы выпьете чай и согреетесь в ванной. А потом ляжете в кровать…

Я равнодушно терпела все, что со мной делали. Тепло согревало тело, но не душу. Мне казалось, что уже ничто не могло согреть ее.

- Расскажите мне все, что случилось, а потом я расскажу вам все, что мне удалось узнать от знакомых слуг, - улыбнулся Генри, присаживаясь рядом с кроватью. Он давал мне по ложке теплый куриный бульон со специями. А я рассказывала. В тот момент, когда я говорила об этом, казалось, все внутри возвращается в этот счастливый миг.

- Ну и дела, - заметил Генри. - Все дело в том, что ваша история выглядит действительно более, чем странно. И генерал, явно наводил о вас справки. Только не у тех людей, у которых это стоило бы делать. Хотя, откуда ему было знать? Я нашел слугу. Он сейчас работает лакеем в доме вашего бывшего мужа. Так вот, совсем недавно он был невольным свидетелем разговора между генералом и вашей свекровью, в котором та описала вас как самую ужасную женщину на свете. А потом, когда генерал уехал, ваша свекровь заперлась в своих покоях и постоянно твердила одно и тоже. “О, боги! Сделайте так, чтобы Льюис не узнал! Чтобы Льюис никогда не узнал про ребенка!”.

- Вы думаете, в этом замешана она? - удивилась я. - Но мы с ней никогда не ругались.

- Погодите, - произнес дворецкий. - Я решил не останавливаться на лакее и дошел до камеристки - ужасной сплетницы, между прочим. И, на тебе! Она моя старая знакомая. Скажу больше. Родственница! Вот она мне все и рассказала. К тому же в этот день хозяйка пригрозила ее выгнать. За нерасторопность. Так что она была ужасно зла на хозяйку и выдала все, что знала. Разумеется, в суде она этого не скажет. В суде она будет молчать как рыба. Или подтвердит версию хозяйки, как и полагается служанке. Она боится мести, но так, в дружеской беседе, она мне все и поведала.

- Ну, - прошептала я, впиваясь руками в одеяло.

- Ваша свекровь никогда вас не любила. Но виду не подавала. При вас. Зато сыну высказывала все, как только вы уходили. Но, отдать должное вашему бывшему мужу, он всегда был на вашей стороне. И вот, когда у вас начались роды, ваша свекровь решила, что если у вас будет ребенок, то Льюис вас уже не бросит. “Эта штука в виде неудачного брака слишком далеко зашла! Я покажу тебе, милочка, как настраивать сына против матери!”, - твердила она после каждого скандала с сыном. Камеристка слышала, как ваша свекровь подкупает доктора, чтобы тот сообщил, что ребенок умер. А сама взяла ребенка, переоделась в служанку и отнесла его в Дом Милосердия. А потом заплатила на кладбище за место, где установили памятник. И каждый день капала сыну на мозги, что эта жена не сможет подарить ему наследника, раз первый ребенок родился мертвым. Но горе сплотило вас с мужем, что в ее планы не входило. Она специально приказывала слугам не убирать детские вещи из комнаты, которая предназначалась вашему ребенку. А так же отдавала приказ слугам разбрасывать их по всему дому, чтобы натыкаясь на них, вы чувствовали то, что чувствует она. Она хотела, чтобы вы закончили свою жизнь сами, освободив место для “хорошей” жены.

Я бы никогда не подумала бы на эту женщину. Она всегда была ласкова, всегда старалась поддержать меня. Мне казалось, что я нашла с ней общий язык, но оказалось, что это - иллюзия.

- О, боги, - простонала я.

- Понятное дело, в суде это не докажешь, - выдохнул Генри.

- Лили - моя дочь, - прошептала я. - Она моя. Я проверила!

- Ложитесь спать. Генералу просто нужно остыть. Я не удивлюсь, если он скоро даст о себе знать. Так что все будет хорошо!

Я провалилась в сон, как в черную дыру, где нет ни страха, ни боли. Казалось, время остановилось в том счастливом дне, в залитом солнцем саду, где я чувствовала руку любимого и слышала детский смех.

- Доктор, что с ней? - услышала я голос, словно из тумана.

- Очень сильная простуда, лихорадка и нервное истощение, - заметил кто-то невидимый. - Я пропишу лекарства… Постарайтесь давать ей.

Я отказывалась возвращаться в реальность, чтобы остаться в этом чудесном дне, в котором помнила каждую деталь. Изредка меня тормошили. Что-то вливали в рот. Я требовала, чтобы меня вернули обратно в сон. В тот сон, в котором я была самой счастливой на свете.

- Она уже две недели не приходит в себя У нее к вечеру поднимается жар, - послышался