Свет из прошлого - Надежда Васильевна Ефремова

— Согласен, это крайне важно. Ну ладно, пора укладываться.

Несмотря на то что и Стас, и Марина открылись друг другу в своих чувствах, ночевали они в разных комнатах. Этой ночью Марине не спалось. Она видела, как Стас к ней хорошо относится, и не хотела навязываться или торопить события. Но ей очень не хотелось ни на минуту быть от него на расстоянии. Ей мечталось, как они засыпают и просыпаются рядом, вместе, как ведут общий быт, что они одна семья. Да, события в последнее время происходили просто стремительно, но ведь они не чужие. Она же знала его. Помнила, каким чутким и внимательным он был в юности, и теперь она еще и поняла, что он чувствовал тогда, сколько боли и разочарований она доставила ему своим пренебрежением. Иногда она сомневалась, точно ли он хочет быть с ней отныне и навсегда. Может, все эти признания и порывы — это отголоски тех эмоций из далекой юности? Тогда он хотел отношений с ней, а она — нет, теперь же она хочет отношений с ним, а он? Не поменялись ли они местами? Сейчас их объединяют отношения детей, их любовь и все эти яркие события, случающиеся одно за другим. Может быть, эти чувства всего лишь всплеск адреналина? Настоящие ли эти чувства, вспыхнувшие сейчас между ними? Почему он не предпринимает активных действий? Еще слишком рано? Не хочет торопиться? Боится?

Все эти вопросы и сомнения не давали Марине уснуть. Наконец она встала с постели и решительно подошла к двери, но тут же остановилась, прикоснувшись к ней руками и не решаясь идти дальше. Потом повернулась спиной и пошла к окну. Проходя мимо массивного письменного стола с удобным креслом, она провела по нему пальцами, представила, как Стас сидит здесь, что-то делает за своим ноутбуком. Решившись, она открыла компьютер и резко отшатнулась назад, ударившись о шкаф, закрыла руками рот, чтобы не вскрикнуть.

С монитора на нее смотрела семья. Марина отошла от первого шока, приблизилась к компьютеру, села в кресло и всмотрелась в лица, потирая ушибленный о шкаф локоть. Фоном рабочего стола была семейная фотография: Стас стоял рядом с красивой белокурой женщиной, они вместе держали на руках веселого мальчишку лет семи в элегантном костюмчике и с букетиком цветов, а рядом стояла девочка лет пяти. Очевидно, это был Максим и его мама, а еще и… сестренка?!

Марина поджала губы и почувствовала, как по рукам и ногам побежали колючие мурашки. Картинка перед глазами стала расплываться от предательски подступивших слез. Сколько лет прошло, а фото его семьи до сих пор на экране ноутбука. Значит, они занимают весомую часть в его жизни и в его сердце. Марина теперь совсем растерялась: есть ли у нее шанс занять место его жены или все-таки нет? Он, когда говорил ей о том, что все еще по-прежнему любит ее, упомянул, что не уверен, любил ли он мать Максима. Но эта фотография?! Ведь он держит ее, можно сказать, на самом видном месте, видит ее всякий раз, когда открывает компьютер! Какой из этого следует вывод?!

Дышать стало больно, в душе разрасталась обида.

«Да что же такое, — думала Марина, — то взлетаю, будто на крыльях, то падаю в пропасть. Что происходит со мной? И чему верить? Наверное, своим глазам, чему еще-то?»

Она медленно закрыла ноутбук и подошла к окну. Панорама города и прилегающего к жилому комплексу парка была просто восхитительна, но ей было не до этой красоты. Сейчас она не могла порадоваться шикарному виду из окна. Да и слезы мешали смотреть, через пару минут Марина не видела уже ничего, только тихонько плакала от бессилия и невозможности что-то сделать, изменить, повернуть вспять. Она изо всех сил старалась не заплакать навзрыд, чтобы никого не разбудить. Потом еще пару часов она просидела на диване, укрывшись одеялом и обнимая подушку, которая совсем промокла от слез. К утру силы отказали ей, организм просто отключился, чтобы дать измученной женщине хоть какое-то время для сна.

Утром Марина проснулась оттого, что ее будила Оля:

— Мам, уже десять.

— Как десять? Что? А чего не разбудили-то меня с утра?

— Станислав Владимирович велел, чтобы ты поспала, отдохнула, сам на работу уехал. И еще сказал, что в магазине тебе пока одной лучше не появляться, мало ли. Завтрак на столе. Ты встанешь или еще поспишь? Я просто подумала, что если я тебя сейчас не разбужу, то ты потом будешь переживать, что день мимо тебя прошел.

— Оленька, спасибо, я сейчас приду.

— Мам, ты что, опять плакала? Отчего на этот раз?

Марина в ответ подошла к компьютеру и открыла его, многозначительно показав на фотографию.

— Ну, это мама его, Максима в смысле.

— Вот именно!

— Но они давно в разводе!

— Но фото-то он с рабочего стола не убирает! Значит, это очень важно для него!

— Ну, это же мать…

— Я понимаю. Конечно, это же мать, я о чем и говорю! Просто я зря раскатала губу, Оль. Мне нет места рядом с ним. Упустила тогда, теперь не вернешь. Ну, не вернешь.

— Мам, но он живет один, место свободно. Понимаю, звучит грубо, но ведь так и есть!

— Ну да, физически они где-то в другом месте, в другом доме, но они в его сердце! Ведь это его дети! Их двое! Ты знала, что у Максима есть сестра? Или что это за девочка?

— Это Юля, да, сестра.

— Ты знала, что у Максима сестра есть? А почему не рассказывала?

— Мам, а когда? Ты до всех этих событий вообще ничего о Максе слышать не хотела, а потом все как закрутилось, понеслось… Да и потом была мысль сказать, но как-то не успела я. Мам, а это что, так важно?

— Да, Оль, это очень важно. Просто если бы не эта фотография прямо на рабочем столе его компьютера…

— То что? Что, мам?

— То все было бы иначе.

— А что изменилось-то?

— У него они в сердце, понимаешь? Жена, дети… А я попалась, наверное, просто… как будто для того, чтобы дыру в сердце закрыть. Как пластырь. Который можно в любой момент оторвать.

— Мама, что ты такое говоришь-то? Он тебя всю жизнь любит! Он же сам тебе об этом говорил!

— Говорить, Оленька, мы все горазды. Пойдем поедим и…

— Мам, что ты замолчала опять на полуслове?

— Поедем домой.

— Куда? В