Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! - Виктория Борисовна Волкова

class="p1">– Альберт запал на Ленку, – веско роняет Семен. – Отбить ее не получилось бы. Она тебя сильно любила. Ни на какие блага мира не клюнула, – сообщает он, а у меня на душе разливается тепло.

Ленка моя. Любила все-таки! И любит…

– Все уши прожужжала, какой у нее Олег классный. Храбрый, смелый, красивый, – льстиво улыбается Катерина.

– Вот Альберту и пришлось действовать. Хорошо, тюменские между собой задрались и нашего решалу вызвали. Пахан с Альбертом поехали. Поставили задачу. Крюковские все исполнили в лучшем виде, – бубнит себе под нос Семен. – А тут уже самим пришлось действовать. Альберт был категорически против посторонних. Боялся, что кто-то сдаст…

– Ну, я понял, вопросов больше не имею, – поднимаюсь из-за стола. – Примерно так и думал.

– Зато у меня есть! – раздается от двери Ленкин надсадный крик. – Как вы могли? За что?

– Аленка, деточка моя, – кидается к своей любимице Катерина.

Но моя девочка выставляет вперед ладонь.

– Господи, как вы могли? Как? – охает Лена и просит хрипло. – Не подходите ко мне. Пожалуйста. Я же верила вам, – словно больная, в ужасе смотрит на близких родственников. А потом переводит взгляд на меня.

– Едем, Леночка, – беру любимую за руку. – Нас в ЗАГСе ждут…

– Аленка, а мы? – как ни в чем не бывало всплескивает руками Катерина.

– В этот раз без вас обойдемся, – отрезаю раздраженно и, выходя за дверь, добавляю. – Нас сегодня не ждите.

Глава 40

– Объясни мне, – Олег устало плюхается за руль. Газует резко. Нервничает. Видимо, внутри кипит все. Так же, как и у меня. Лихо я вляпалась в Валдаевых. Себе жизнь испортила, и Олегу тоже. Погналась за деньгами. Не такими уж и большими, как тогда казалось.

По любому, мы с Олегом заплатили слишком большую цену за мое легкомыслие.

– Что именно? – уточняю я, укладывая затылок на подголовник кресла.

– Все. С самого начала. Откуда они взялись на нашу голову? Валдаевы эти. Где и когда ты с ними познакомилась? Почему так быстро вошла в семью? И самое главное, почему никому ничего не сказала? – бросает он резко. Ругается. Но все равно это больше напоминает скандал между супругами, а не окончательный разрыв любовников.

– Познакомились случайно, – ухожу от прямого ответа. Тогда точно разругаемся с Плеховым. Его вина тоже есть в той самой истории. Но я не хочу сейчас опускаться до выяснений. Да и какая разница. Он встал в позу, я закусилась. – Любовь Даниловне, матери Альберта, требовалась компаньонка. Женщина с медицинским образованием. Умеющая поддержать беседу и уколы поставить. Мне предложили, я согласилась.

– Вот так сразу? Ничего не проверив? – косится на меня Плехов.

– Не знаю, может, и проверяли, – пожимаю плечами. – Потом Касаткин дал рекомендацию, – вовремя вспоминаю, как мы столкнулись с Леней у Валдаевых. Как я откачивала бедную Любу, а потом он явился, стал на меня всех собак вешать. Вот тогда впервые Альберт за меня заступился. И Леня переменился резко. Перестал валить на экзаменах и рассказывать всем, что мое место – на сестринском посту – в лучшем случае. А вообще, мне только утки выносить в дурдоме.

– Ладно, а дальше? – рычит Олег, резко перестраиваясь в левый ряд. Огрызается на сигналящих ему водителей. И на светофоре поворачивается ко мне. – Мне даже в голову не приходило, Лен, – смотрит на меня как больной.

– Мне тоже, – мотаю я головой. Утираю слезы, катящиеся из глаз. – Я думала, добрые люди. Душевные такие. Мне же никто никогда даже грубого слова не сказал. Все Аленка, Аленка…

– А твоя вина в чем? Ты так же пострадала, как и я, – утирает Олег с моих щек мокрые дорожки.

– Во-первых, я не поверила папе. Он предупреждал. А я думала, он ошибается…

– Выходит, дядя Вася знал?

– Да, – выдавливаю из себя. – И просил обходить Валдаевых десятой дорогой. А я… Ну дура, Олег! Набитая дура! – кричу, всплескивая руками. И сама себе готова голову оторвать от отчаяния.

– А во-вторых? – агрессивно трогается с места Олег.

– Я без умолку болтала. Рассказывала Любе и Кате, какой ты классный. А потом, когда к тебе в Тюмень ездила… – вздыхаю тяжко. – Помнишь Тюмень? – обвиваю руками мускулистое предплечье любимого. – Ты тогда взял увольнительную на три дня и пришел ко мне в гостиницу.

– Чтоб я сдох, если забуду, – аккуратно берет мою руку в свою. Целует пальцы. – Я же этими воспоминаниями жил, Лена. Вспоминал, как мы с тобой… Тысячу раз в голове прокручивал…

«А я старалась забыть», – проскакивает в мыслях. Думала, предал меня Плехов. Как он мог после всех клятв и обещаний? После нашей Тюмени, когда голову сносило от счастья?

– Так вот, – припечатываю с горечью. – Тогда билет до Тюмени стоил копейки, а с гостиницами были проблемы. Валерий Георгиевич мне тогда помог, – прикусываю губу, чтобы не разреветься окончательно. – Он с кем-то договорился. Только попросил наши паспортные данные. И я дала. На листочке написала, – до боли сжимаю пальцы в кулаки. – Представляешь, какая дура! И не догадывалась ни о чем!

– Не вини себя, – рука Плехова опускается мне на коленку. – Ну, не дала бы ты вводные, они бы в ЗАГСе узнали. Эти твари ни перед чем не остановились бы. Поэтому забей. Надо жить дальше. И стать счастливыми, понимаешь? – шепчет он хрипло.

– Понимаю! – вскрикиваю в голос. – Но как жить дальше? Как? У меня дочки привязаны к Катерине. Она для них самая любимая бабушка. У моей то покос, то понос, а Катя всегда рядом. Всегда поможет, приласкает. И Леша ее очень любит…

– Да знаю я, – огрызается Олег. – И сам не понимаю, что делать с Катей твоей! Вроде замешана, и всю жизнь молчала. Но вот так взять и отрубить все корни… Ну я же не изверг какой-нибудь! – бьет по рулю ладонью.

– Вот и я не знаю, – признаюсь печально.

– Ладно, порешаем, – морщит нос Плехов. Резко въезжает на парковку городской администрации. – Паркуется на самом козырном месте. – Все. Приехали, Лен. Говори, ты выйдешь за