Забери меня домой - Кэрри Элкс

— Черт! — выкрикнул он. Мужчина ненавидел это. Ненавидел его.

Почему я все еще позволяю старику так издеваться надо мной?

— Он ведь это не всерьез, ты знаешь.

Грей поднял голову и увидел тетю Джину, стоящую у задней двери. По выражению ее лица Грей понял, что она слышала каждое слово.

— Да, он это серьезно.

Она покачала головой.

— Он любит тебя, Грей. Но он не знает, как это показать. Это пугает его.

Грей хотел рассмеяться.

— Его ничто не пугает.

— Некоторые вещи пугают. Потеря твоей мамы напугала его так сильно, что он больше никогда не позволял себе открыться. Он отталкивает тебя, потому что боится, что ты все равно уйдешь. Так он может сказать себе, что это то, чего он хочет.

— Это же х*р… я имею в виду, это безумие.

Тетя Джина проигнорировала его почти ругань.

— Он такой, какой есть. Он так и не смог пережить смерть твоей мамы, — она вздохнула.

— Да, а может, ему следовало бы. Тогда бы он не превращал жизнь всех остальных в ад.

— Если ты считаешь свою жизнь адом, представь, что ты потерял человека, который был для тебя всем. Твою родственную душу. Затем представь, что тебе придется остаться в том же доме и видеть ее лицо в выражениях твоих пятерых детей. Представь, что тебе придется смотреть, как они плачут и сдерживать собственные слезы, потому что этим маленьким детям нужна стабильность, — она протянула руку, чтобы погладить его по лицу. — Я знаю, что он не ангел. И что он невозможен, когда говорит с тобой. Но он сделал для тебя все, что мог. Мы оба старались. Но иногда этого недостаточно.

Ему было неприятно видеть печаль в ее глазах. Грей притянул ее к себе и крепко обнял.

— Ты была более чем достаточно хороша, — хрипло сказал он.

— Может быть, когда-нибудь ты сможешь поговорить с отцом, не сталкиваясь с ним лбами, и сказать ему то же самое, — предположила она, когда он отпустил ее.

— Может быть, — сказал он ей. — Но я бы не стал на это рассчитывать.

Маленькая улыбка скривила ее губы.

— Может быть, этого вполне достаточно для меня.

* * *

— Почему все так легко, когда я с тобой? — пробормотал Грей, прижавшись губами к волосам Мэдди. Было почти одиннадцать, и они сидели на заднем дворе в одном из старых адирондакских кресел. Когда он сел, она хотела сесть в другое кресло, но он притянул ее к себе на колени, сказав, что ему нужно почувствовать ее. И да, возможно, ей тоже было нужно немного этого.

— Потому что весь остальной мир полон мудаков.

Он усмехнулся.

— Правда. Куда бы я ни пошел, я не могу от них убежать.

— Я тоже. Слышала, что моя сестра навестила тебя недавно, — хотя ее голос был непринужденным, эти слова легли тяжелым грузом на ее грудь.

— Да, навещала. Но я понятия не имею, зачем. Она сказала несколько странных вещей, а потом ушла так же быстро, как и пришла.

Мэдди повернулась в его руках так, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. Ей никогда не надоест смотреть на его красивое лицо. Глубокие голубые глаза, высокие скулы, сильная, квадратная челюсть. Лицо, которое растопило миллион женских сердец.

— Что за странные вещи?

Он прикоснулся губами к ее губам, отчего у нее по спине пробежала дрожь.

— Она сказала, что Нью-Йорк чуть не убил тебя.

У Мэдди пересохло во рту.

— Правда?

— Да, — он нахмурился. — Что она имела в виду? Почему поездка в Анселл чуть не убила тебя?

Она на мгновение зажмурила глаза, не желая смотреть на него.

— Это старые новости, — тихо сказала она. — У меня был плохой опыт, и я хотела вернуться домой.

— Плохой опыт? С кем? Это был один из твоих преподавателей?

Ее грудная клетка была похожа на плотно закрытую дверь. Он настойчиво пытался открыть ее, и часть ее души хотела позволить ему это сделать. А другая часть? Она знала, что как только он откроет ее, ей придется иметь дело с тем, что он узнает правду. Она не была уверена, что готова к этому. Еще нет. А может быть и никогда.

— У меня был парень, — сказала она, ее голос был тихим. — И между нами произошло нечто, что причинило мне боль. И все об этом узнали. Люди шептались обо мне в коридорах. В конце концов, все, чего я захотела, это вернуться домой.

Грей обнял ее за талию, как будто защищая ее.

— Что он сделал?

Она уткнулась лицом в его плечо.

— Это не имеет значения. Это старая история.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Мэдди не хотела думать об этих воспоминаниях сейчас. Не тогда, когда она была в его объятиях.

— Это не старая история, если она помешала тебе заниматься музыкой.

— Я все еще играю. Преподаю игру на пианино. Пишу песни. Мне этого достаточно, — она облизала губы. — А как насчет тебя, кто-нибудь причинял тебе боль?

— В смысле подружки? — спросил он, его голос был низким.

— Да.

Уголок его рта приподнялся.

— У нас будет этот разговор?

— Какой разговор?

Она снова подняла голову. В его глазах было столько тепла. Ей нравилось, что он знал, когда прекратить задавать ей вопросы о Нью-Йорке. Он никогда не заходил дальше, чем она могла выдержать.

Но однажды ей придется рассказать ему об этом. Она знала это.

— Тот самый, когда мы рассказываем друг другу все наши сокровенные тайны о наших прошлых отношениях. Я спрашиваю тебя, была ли ты когда-нибудь влюблена, а ты спрашиваешь меня, изменял ли я. Затем мы оцениваем, достаточно ли хорош для нас другой человек.

— Ты когда-нибудь изменял? — спросила она, внезапно заинтересовавшись.

— Нет. Но я делал некоторые вещи, о которых потом жалел.

— Например?

Настал его черед выглядеть загнанным в угол.

— Глупые вещи. У меня были отношения на одну ночь с женщинами, которые искали большего. Я слишком много пил и просыпался с женщинами, чьих имен я не знал.

— Женщинами? — спросила она. — Больше чем одна.

Грей засмеялся.

— Да, их было больше, чем одна.

— Я имела в виду одновременно, — ее грудь сжалась от этой мысли.

— Ты спрашиваешь меня, был ли у меня когда-нибудь секс втроем?

Ее дыхание перехватило в горле, когда она кивнула. Разница в опыте между ними была слишком очевидна. Лишь однажды она проснулась и обнаружила то, чего не ожидала. И это все испортило.

Но, похоже, для Грея это был образ жизни.

Он притянул