Сожаления Рози Медоуз - Кэтрин Эллиотт

В эту ночь – свою последнюю ночь в супружеской кровати – я почти не спала. Вещи Гарри были по всему дому, но в спальне их было особенно много: я не осмелилась к ним притронуться. На двери с жалким видом висел его халат, брошенная щетка приютилась на туалетном столике; носки до сих пор разлагались на дне бельевой корзинки. Его присутствие чувствовалось повсеместно. Мой сон то и дело прерывался, и в какой-то момент я открыла глаза и – мамочки! Он был в комнате! Стоял у края кровати! Я резко села и поняла, что это всего лишь его утюжок для брюк от «Корби», на спинку которого наброшен пиджак. Но с меня было достаточно. Я схватила одеяло, прогремела вниз по лестнице и остаток ночи провела, ворочаясь и дергаясь, на диване. На следующее утро, одев Айво и позавтракав, я рванула из этого дома, как летучая мышь – из ада. Лихорадочно крутя педали моего старого верного велика, я приехала к Элис, у которой собиралась оставить Айво на весь день.

– Тебе правда не трудно? – обеспокоенно спросила я, когда она открыла дверь. Она была в рабочей одежде – мешковатые штаны, заляпанный краской джемпер крупной вязки. На каждой ноге, как гири на цепях, висело по ребенку.

– Не говори глупостей. Ты сама прекрасно знаешь: я иду с мольбертом на чердак, запираюсь, а когда они начинают ломиться в дверь, кричу: «Меня здесь нет!» Айво чудесно проведет время на кухне с Молли и Лу, и они все вместе напьются отбеливателя, правда, милый? Пойдем, дорогой! – Она протянула руки, и он охотно прыгнул на нее, став ее ошейником.

– Спасибо, просто… я все время оставляю его с кем-то, раньше я так никогда не делала.

– Это потому, что вчера у тебя были похороны, а сейчас ты идешь к адвокату: не думаю, что это детские мероприятия. Все в порядке, Рози, он не станет ненавидеть тебя, когда вырастет, из-за того, что в трудный час ты оставила его с лучшей подругой.

– Когда я найду работу, придется водить его в ясли.

– И что такого, ему уже два, а ты же не планируешь работать каждый день с утра до вечера.

– Надеюсь. Все зависит от того, как получится с деньгами. От того, сколько мне понадобится.

– Что ты собираешься делать? – Она посадила Айво на бедро.

– Готовить, если получится; а если нет, то пойду уборщицей, наверное.

– Домработницей, что ли?

– Почему бы и нет? – ощетинилась я. – Многие этим занимаются.

– Да, но ты только представь себе лицо твоей матери! «Поденщица!» – возопит она. «Моя дочь – судомойка!» Она тут же хватится за нюхательные соли и грохнется в обморок. Да она скорее предпочтет, чтобы ты умерла с голоду, чем чистила полы у кого-то в доме.

– Так и произойдет, если я не найду работу, – угрюмо заметила я. – К тому же, как знать: может, окажется, что я очень богатая вдова. – Я взглянула на часы. – Надо пойти и выяснить, Элис. Я обещала зайти к Боффи к девяти. Пока. – Я торопливо чмокнула ее, потом Айво. – Ты просто прелесть, – бросила я через плечо, побежав по дорожке.

– К двум часам вернешься? – спросила она. – Надо Молли к врачу отвести.

– Постараюсь. Что с ней?

– Глисты.

– Фу!

– Ты так говоришь, потому что Айво еще не ходил в ясли. А среди трех– и пятилеток это обычное дело, так же как и вши и другие мерзкие заболевания, которыми я не буду тебя пока пугать. Главное – самой не заразиться. Мигом потеряешь всю сексуальную привлекательность.

– Могу себе представить, – пораженно проговорила я. – Спасибо, буду знать, чего ждать.

Я помахала и заколесила по улице.

Встреча с Боффи началась вполне благоприятно. Когда я приехала в его офис, он вышел в приемную меня встретить.

– Рози, милая, – он взволнованно схватил меня за обе руки и наклонился для поцелуя, тряся двойным подбородком. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не вытереть щеки рукой. Он слегка вспотел.

– Привет, Боффи, как поживаешь?

– О, я процветаю, процветаю. – Он глупо подскакивал с ноги на ногу. – Заходи, заходи. – Он галантно проводил меня в кабинет. – Шерри не желаешь? – На тележке в углу красовалась целая батарея бутылок.

– Сейчас пятнадцать минут десятого утра, Боффи.

– Правда? Ах да, точно. – Он удивленно взглянул на часы. – Хмм, ну тогда две чашки кофе. Карен, пожалуйста!

Пергидрольная блондинка, что сидела рядом с его дверью, бессловесно и, как мне показалось, немного презрительно кивнула и встала со стула. Мы вошли внутрь, и он сел напротив меня, весь какой-то дерганый за огромным столом с кожаной столешницей.

В ожидании кофе мы сидели в полном молчании. Боффи грыз кончик карандаша, хмурился, глядя на бумаги на столе, и крутился на кресле. Мне вдруг стало его жалко. Очевидно, ему предстояло сообщить мне плохие новости, и он отчаянно пытался придумать, как бы сделать это потактичнее.

Наконец принесли кофе, и дверь захлопнулась. Он поднял голову.

– Рози, боюсь, у меня плохие новости.

– Насколько плохие?

– Н-ну… Когда Гарри умер, дела его были, скажем так, не в идеальном порядке.

– Понятно.

– И ничего удивительного. Не станет же человек в таком возрасте готовиться к смерти, не так ли?

– Естественно, – вежливо согласилась я, принимая это смягчающее обстоятельство в пользу Гарри. Повисло молчание. – И… в каком же состоянии его дела, Боффи?

– Хмм? – Он поднял брови.

– Его дела, – тихо повторила я. Господи, это он мне помогает или я ему?

– Ах, да!

– Я в полном дерьме? – предложила я реплику Боффи, используя терминологию Бертрама.

– Д-да. Да, это то самое слово.

Я вздохнула. О боже. Не думала, что это будет так сложно. Игра в двадцать вопросов с человеком, который, по идее, должен был сдавать какой-то экзамен на адвокатскую лицензию, но, видимо, проскользнул в папину фирму через черный ход, благодаря генам, а не серому веществу.

– Он оставил завещание?

– Вообще-то, да, но не думаю, что требуется его официальное оглашение. Потому что то, что он оставил вам с Айво, на деле… – Он замялся и погрыз карандаш.

– Оставлять было нечего, – завершила я.

– Именно.

– У него была страховка?

– Да, была, но он не платил взносы, так что страховка просрочена. Боюсь, она недействительна.

– Значит, мы с Айво никак не обеспечены, так я понимаю?

– Нет… обеспечения, как такового, нет.

– А как же его дома? Наш дом и тот, который Гарри сдавал. На них же нет закладных?

– Вообще-то, есть, и довольно внушительные.