Королевский рыцарь - Шеррилин Кеньон

– Идемте, миледи, - распорядился он. - Неслыханное дело - вы здесь, и без сопровождения.

Ровена вся напряглась.

– Но королева…

– Я передаю вам приказ самого короля. Вы должны уйти.

Ровена прикусила губку. Ей ужасно не хотелось оставлять Страйдера одного в этой темной норе. Она вспомнила сквозившую в его глазах панику.

– Идите, миледи. - Страйдер подтолкнул ее в сторону канцлера.

– Я не могу оставить вас здесь.

Глаза его потеплели, грубые пальцы прошлись по овалу ее лица.

– Я взрослый мальчик. И могу побыть один. Поверьте мне, я долгие годы провел, словно в кошмарном сне. Эта маленькая камера - ничто по сравнению с прошлым.

И все же его кристально-голубые глаза выдавали душевное смятение.

– Я поговорю с Генрихом и тут же вернусь. Страйдер взял ее за руку и поцеловал в ладонь.

– Спасибо, Ровена. За уют и тепло.

Она склонила голову и неохотно отняла руку. Но прежде чем выпустить ее ладошку, Страйдер легонько пожал ее.

– Я вернусь, Страйдер.

Он кивнул, канцлер схватил Ровену за руку чуть выше локтя и повел прочь.

Дверь хлопнула, гулко отозвавшись в пустой камере, и он почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Он снова заперт в каменных стенах, и опять один. И только исходивший от его кожи теплый запах Ровены удерживал его на плаву.

Стоявшее перед глазами лицо девушки придавало ему храбрости и сил пережить ужас заточения. Эта сила была нужна ему словно воздух, без нее ему не одолеть демонов прошлого, норовящих сожрать его заживо.

Страйдер посмотрел на окно у себя над головой. Его люди найдут убийцу. Он верит в них.

И в Ровену он тоже верит. Она непременно вернется. А пока он будет думать о ней и не позволит прошлому накрыть его с головой.

– Что вы такое говорите, ваше величество? Я не могу увидеться с ним снова? - изумилась Ровена. Ее всю трясло от злости на короля, поскольку он отказал ей в просьбе остаться со Страйдером.

Она целый час провозилась с нарядами, прежде чем испросить аудиенции у короля. Генрих не питал благосклонности к людям, которые не выказывали ему должного уважения, так что она постаралась на славу. Еще три часа она провела в небольшой приемной, битком набитой другими знатными персонами.

И все это время Страйдер ждал ее один в маленькой темной камере. Неудивительно, что ее так и подмывало сказать королю какую-нибудь резкость в ответ на его жестокосердие.

– Мы уже сообщили вам свое решение, леди Ровена. Посещать мужчину в тюремной камере - причем мужчину, подозреваемого в убийстве! - непозволительно.

– Но он невиновен! - воскликнула она, пытаясь совладать с гневом и не дать ему просочиться в ее интонации.

Глаза Генриха опасно потемнели.

– Нам это неизвестно. У нас два свидетеля, которые видели, как он покидал место обоих преступлений, не говоря уже о клочке его накидки в руке убиенного.

Ровена поглядела на Элеонору, но та отвела взгляд. Как они могут обращаться подобным образом со Страйдером? Неужели они не понимают, насколько это жестоко?

– Но, ваше величество, лорд Страйдер умрет там один. Вы не можете держать его в камере.

– Он останется жив, Ровена, - произнес Генрих чуть ли не по складам, словно перед ним стояла девочка-глупышка, не имеющая никакого понятия об окружающем ее мире. - Можете не сомневаться. А теперь простите, у нас есть другие неотложные дела.

Ровене хотелось поспорить с ним, но она не решилась. Никто не смеет перечить королю. А если и посмеет, то ненадолго.

Вздохнув, Ровена подобрала юбки и побрела из приемных покоев короля сама не зная куда.

Что же ей теперь делать?

Она дала слово, и у нее было тяжело на сердце оттого, что не могла сдержать его. И еще больше ее волновало, что со Страйдером никого нет. Никого, кто подарил бы ему утешение.

Черт бы побрал короля? Он, видно, совсем ослеп!

Она брела по залам замка, слушая, как все вокруг шепчутся об аресте Страйдера. О его виновности.

– Он сын своего отца…

Эти слова передавались из уст в уста; не счесть, сколько раз она слышала их. И только она знала правду. Он не был сыном своего отца. Но эта правда повредила бы ему еще больше.

В поисках места, где можно укрыться от пустого суесловия и жестокости окружающих, она направилась туда, где точно не услышит ничего подобного. В палатку Страйдера. Там она по крайней мере сможет побыть одна или с теми, кто тоже знает правду об этом деле. Там никто не будет обвинять Страйдера в убийстве. Напротив, товарищи попытаются оправдать его.

Проходя по лагерю, Ровена заметила, как головы рыцарей одна за другой поворачиваются ей вслед. Некоторые таращились открыто, особенно когда до них доходило, куда она идет.

Без сомнения, они полагали, что именно она подбила Страйдера на эти убийства. Ее и не в таких вещах обвиняли. Ее не слишком заботило, что о ней думают. Но свобода Страйдера волновала ее взбудораженную душу.

Она тихонько откинула полог и вошла в палатку. Кит уже был там, сидел за письменным столом Страйдера, сложив сомкнутые в замок руки на коленях. И вид такой грустный и замученный. Волосы всклокочены, как будто он в отчаянии пытался вырвать их с корнем. Одежда немного помята - неслыханное дело для Кита. Обычно он тщательно следил за тем, чтобы на накидке и камзоле не было ни единой складочки.

– Кит?

Он вздрогнул от неожиданности и резко повернулся к ней.

– Ровена? - удивился он. - Я не слышал, как ты вошла.

– Что с тобой?

– Я волнуюсь за брата.

– И я. - Она подошла и встала рядом с ним. Положила руку ему на плечо, пытаясь утешить. - Признаюсь, я изумилась, застав тебя здесь.

– Это единственное место, где можно посидеть в тишине и покое. Клянусь, если я еще хоть раз услышу, как кто-то обвиняет моего брата…

Она с пониманием кивнула ему:

– Я пришла сюда по той же причине.

Кит встал, уступая ей место. Она улыбнулась и присела на стул. Он всегда был настоящим джентльменом.

– Где остальные? - спросила Ровена.

– Ищут убийцу. - Он провел пальцами по волосам, словно знал, что его прическа явно нуждается в этом.

– Подозреваемые есть?

– Нет. Я уверен, что они никого не найдут. Это все происки зла. Я это чувствую.

– Ты говоришь прямо как Зенобия.

– Кто-то звал меня?

Оба разом повернули головы к выходу и увидели Зенобию. Кит тотчас же извинился и вышел.

Зенобия нахмурилась, наблюдая за его поспешным уходом: